Приработок был пусть и не очень большой, но хоть какое-то дело нашлось, думал он. На стоянке Алексея особенно ценили за то, что он не пил, а еще ладил со здоровенным цепным кобелем Джеком, которого на ночь спускал (чтоб самому на обход не идти), а сделать это отваживался не каждый. Джек, однако, проникся к Алексею самыми нежными чувствами, встречал с повизгиванием, валяясь в ногах, а провожал жалобным воем.
Только вот в середине октября на стоянке сделось как-то неуютно, и дело было не в промозглой осенней погоде, кого ею напугаешь? Просто неприятно было выходить в темноте из сторожки, а Джек не шел осматривать свои владения, все норовил отсидеться в будке или на крыльце. И пару раз выл по ночам, чего за ним прежде не наблюдалось. И другие сторожа поговаривали: дескать, сидишь, футбол смотришь или там чаи гоняешь, а из-за окошка на тебя будто пялится кто-то. Выглянешь – никого, пусто.
Алексей и сам иногда ощущал нечто подобное, иногда вроде бы замечал, как что-то мелькнуло снаружи, но это могли просто быть просто тени деревьев, подсвеченных фонарем.
– Скорей бы уж зима, – сказал он в выходной Ларисе. В смысле, это у нее был выходной, а Алексею как раз предстояло выйти в ночь, у него был график два через два.
– Почему?
– Снег выпадет, все посветлее будет, – пояснил он. – Сейчас темень такая, мерещится невесть что…
– У тебя опять паранойя разыгралась? – спросила она.
Да, в доме Алексея потравили крыс, запах снова пропал, но возвращаться он не торопился. Отвык уже как-то быть один, и раз уж не гонят… Да и до стоянки отсюда было ближе. Правда, его несколько смущало, что Лариса никогда никого не приводит к себе домой, даже родителей всегда навещает сама на своем драндулете. (Кстати, это был еще вполне крепкий и ухоженный представитель отечественного автопрома, зря она наговаривала.) Хотя, может, к ней приходят гости, когда постоялец на смене? Но он ни разу не замечал следов присутствия кого-то постороннего… Впрочем, это уж ее личное дело, решил Алексей и на этом успокоился.
– Если б только у меня, – вздохнул он. – Джек – и тот воет, а Сан Саныч говорит, он разве что щенком подвывал, а так даже не брехнет лишний раз, с понятием кобель. Жека поддавать начал сильнее обычного, говорит, не так страшно. Его как-то пришли сменить поутру, а он лыка не вяжет, так и спал до вечера…
– А почему вдруг? – заинтересовалась Лариса.
– Да непонятное что-то… То тени за окошком шмыгают, вон уж занавеску приладили. То глаза чьи-то мерещатся… ну это, думаю, просто фары с дороги отсвечивают. Ну а ночью, когда один сидишь, чего только не придумаешь!
– А возьми меня посмотреть! – попросила вдруг она.
– Еще не хватало! – возмутился Алексей. Посторонние на охраняемом объекте, да? Чтоб мне влетело потом?
– Ну Серый, жалко тебе, что ли? – потеребила она его за рукав. – Я приеду попозже, как будто машину поставить, ты сам говорил, у вас пускают. Посижу до утра, а спозаранку уеду… А? Ну хочешь, я тебе за это торт испеку?
– Не употребляю.
– Борщ? Пироги?
– Сколько можно? На мне скоро джинсы не сойдутся!
– Ну давай поцелую?
– А вот этого точно не надо, – отшатнулся Алексей. – Придумала тоже… Ладно, приезжай. С пирогами.
– Главное – ошеломить противника, а потом взять крепость решительным кавалерийским наскоком, – весело сказала Лариса. – И не дуйся.
Он не выдержал и улыбнулся.
Лариса приехала в начале двенадцатого, Алексей нарочно не запирал ворота и не спускал пока собаку с цепи.
– Вон туда приткнись, – указал он фонарем между гаражами посолиднее, не из листового железа, а кирпичными. – И приходи в будку, я сейчас ворота закрою…
Слышно было, как девушка заглушила мотор, хлопнула дверцей и подошла.
– О, ты, наверно, Джек? – сунулась она погладить кобеля, не успел Алексей ее остановить. Пес, однако, повел себя неадекватно: прижал уши, потом брякнулся на спину, подставив пузо и дрыгая лапами, и восторженно застучал хвостом. – Держи колбаску… Серый, ты его спускаешь на ночь?
– Конечно.
– Ну а чего ждешь? И где тут у вас руки помыть можно? А то эта шерстяная скотина пыльная до ужаса!
– Там в будке рукомойник есть.
Она поднялась на крылечко, а Алексей переглянулся с Джеком.
– Как есть кобель, – сказал он псу, отстегивая карабин. – Иди погуляй…
Лариса уже со всем комфортом расположилась в нагретой обогревателем сторожке, накрыла на стол, нашла кружки, включила чайник и с интересом оглядывалась по сторонам.
– Садись, пока пироги теплые, – велела она.
– Ужинали ж недавно…
– Ничего себе недавно! Давай-давай, я зря возилась, что ли?
Алексей честно пообещал себе попробовать только один пирожок, потому что набирать вес ему было никак нельзя – лишняя нагрузка на позвоночник, – но остановиться смог только на третьем.
– А это твоему сменщику оставим, – сказала девушка и уселась на лежанку. – Тебе тут не жестко?
– В самый раз. Мне как раз и нужно пожестче, – пояснил он. – Твой диван тоже хорош, упругий, а то мой уже здорово продавился, хоть дверь на него клади.
– Проще новый диван купить, – фыркнула она. – Ну что ты стоишь? Или ты в обход пойдешь? Тогда я с тобой!
– Не пойду, – буркнул Алексей, – подморозило, скользко. Джек гавкнет, если что.
– Ну и правильно, – улыбнулась Лариса. – Ночка сегодня, конечно, примечательная…
– В смысле?
– Перелом осени, – пояснила она. – Конец октября. В городе народу полно, кто Хэллоуин отмечает, кто что-то такое языческое, в общем, веселятся.
От подобнях празднований Алексей был далек, как никто другой, поэтому не отреагировал. Хочется людям веселиться – их дело.
– И что мы будем делать? – спросила Лариса.
– Я вообще-то собирался почитать, – заметил он.
– А, ну, читай. Я тоже планшет прихватила, – ответила она. – Тебе как удобнее, сидя или лежа?
– Лежа.
– Ну так ложись.
– Куда?! Если я ноги вытяну, а я вытяну, иначе потом не встану, ты не поместишься. Будешь на табуретке всю ночь сидеть?
– Я буду вот тут, – Лариса переместилась в изголовье лежанки, подвинув поближе обогреватель, уселась, положив на колени подушку, и похлопала по ней. – А ты ложись. А чтоб не коротко было, с того конца как раз табуретку и подставь.
Так лежать было действительно удобнее, а то замучаешься подсовывать в изголовье свернутую телогрейку. И теплее. И намного уютнее, так что глаза сами собой начали закрываться, и Алексей уронил ридер себе на грудь. А казалось бы, днем выспался.
Он не заметил, как Лариса включила на планшете видео, и Бременские музыканты едва слышно запели «Баю-баюшки-баю, не ложися на краю…»
