Думаю, всем понятно, что это известие подняло мне настроение.
* * *
Пиво после коньяка – вообще плохая идея. Ведь что плохо в пивном похмелье? Неясно, чем опохмеляться. Потому что опохмеляться нужно пивом, оно так и называется – «пиво», от слова «похмелиться».
Примерно так я рассуждал, перемещаясь поздним утром в направлении работы. Хорошо еще, что на банкете мы были вместе с шефом. Это означало, что в издательстве тот появится в лучшем случае часов в… Скажем так: на работе он в лучшем случае появится. А зам по маркетингу вообще не появится, ни в каком случае. И мне не стоило бы появляться, но есть такое слово – «рабочий день».
«Мог сказать, что заболел!» – сообразил я, и это было почти правдой, но правдой запоздавшей. Я уже дошел до офиса. Пришлось войти, получить от Людочки список каких-то важных дел, сесть за стол и начать работать.
К счастью, на столе валялся прошлогодний номер «Книжного бизнеса», и я погрузился в его изучение, негодуя по поводу чудовищно низких гонораров российских писателей по сравнению с европейскими (там была такая аналитическая статья).
Поработать мне не дали. Через два абзаца статьи (полчаса во временном эквиваленте) позвонила секретарша и потребовала, чтобы я немедленно связался с автором, телефон которого обведен на бумажке красным маркером.
По-моему, после того как я воспользовался Людочкиным билетом, эта девица обнаглела. Она еще трижды напоминала о звонке и в конце концов дошла до того, что стала диктовать номер, чтобы я позвонил немедленно, прямо сейчас, сию минуту. Номер оказался федеральным, и я даже вспотел, набирая его на своем мобильнике (офисный телефон стоял на непреодолимом расстоянии, в дальнем углу стола). Гудело долго и чрезвычайно противно.
Я уже посчитал долг перед природой и неизвестным автором выполненным, когда трубку взяли.
– Слушаю, – произнес заспанный женский голос.
«Только бабьей трескотни сейчас не хватало!» – простонал я про себя, а вслух сказал:
– Здравствуйте, я по поводу вашей книги.
* * *
На следующий день меня опять разбудил телефон. Я его не отключала, потому что все время ждала Машинного звонка.
– Здравствуйте, я насчет ваших книг. Поскольку я вчера целый день просидела за компьютером, то, не просыпаясь, отрапортована:
– Мы уже все отправили. То есть отгрузили.
– В смысле, отправили по е-мейлу?
– Что отправили? Счет?
– Почему сразу счет? Обычно мы заключаем договор.
Бред какой-то. Какой договор? Договор о поставке?
– А мы, что, не заключили?
– Нет, мне нужно сначала посмотреть рукопись. На этом месте разговора я проснулась окончательно.
– Какую рукопись? Вы куда звоните?
– Вам.
– А зачем? – Голос был смутно знакомый, поэтому я добавила: – Извините, а вы кто?
– Я Сергей Емельянов. Из издательства «Полином-пресс».
– Сергей? А я-то думаю, почему мне голос кажется знакомым! А я Катя. А какую рукопись? Жалко, что пришлось с банкета сбежать, просто сил не было больше там сидеть. Не люблю я официоз. Я бы удовольствием с тобой побольше поболтала, но меня внизу Наташка ждала.
– Ладно, извини, у меня тут работы полно, нужно еще с телефоном разобраться. Я вообще хотел одному автору позвонить, а попал почему-то к тебе. Счастливо! Спи дальше.
Но сон пропал. Что-то я ничего не поняла. Просто ни-че-го. Зачем он мне позвонил? Что за идиотский предлог выбрал? Просто детский сад какой-то. Может, меня кто-то разыгрывает? Я полезла в блокнот и сверила номер. Совпадает… Если он хотел меня куда-нибудь пригласить, что же его остановило? Он мне раньше не звонил… Стоп! Не звонил, потому что не знает моего номера. Он мне свои телефоны еще при первой встрече продиктовал, а я-то ему нет. Мы только по почте общались… Бред какой-то. Я рванулась было перезвонить, но вовремя одумалась. А что я ему скажу? Ну, узнал он как-то мой телефон (хотя как?), в конце концов, это не запрещено законом, оставлю лучше этот звонок на его совести.
Я перестала мучиться, собралась и поехала на вокзал покупать билет домой. Уже на обратном пути, в метро, у меня опять зазвонил телефон. На экранчике высветился номер Сергея.
– Привет! …ка жду …ми.
– Что?
– Я …бя …сить.
– Я ничего не слышу!
– Ты где? – заорала трубка.
– В метро. На «Тверской».
– Выходи наверх, давай по городу погуляем.
Встретились мы буквально через двадцать минут, как положено, у памятника Пушкину.
* * *
Я положил мобильник перед собой и некоторое время рассматривал потертый чехол. Похмелье куда-то исчезло. Мир был ясен и контрастировал с тем, что я только что услышал. А услышал я голос Кати, которую когда-то спас в метро, потом провел с ней две ночи (в худшем смысле слова), потом встретил в театре, потом…
Я решительно поднялся и отправился инспектировать своих младших редакторов. Увидев меня, Катька-младшая (так я ее теперь называл, чтобы не путать с Катериной Ивановной, Незнакомкой из провинции) бодро подскочила и спросила:
– У меня есть вопросики по книге Шавлевича, может, снимем?
– Ага,– отозвался я,– прямо сейчас.– После чего развернулся и пошел разбираться с Людочкои.
– Не может быть! – заявила она. – Может, вы цифру перепутали? Вот, смотрите, я вам диктовала: восемь, гудок…
Я сверил: оказалось, две цифры в номере не те. В другое время я с удовольствием бы выговорил за это секретарше, но не сегодня. Сегодня я опустился до того, что был готов признать, что способен ошибиться.
На всякий случай я позвонил по правильному номеру и насладился приятным контральто, который сообщил, что абонент временно недоступен. Номер Кати я на всякий случай сохранил. В конце концов, у нее ведь есть мой номер.
Нервная встряска пошла мне на пользу, я не только снял вопросы младших редакторов, но и озадачил кое-кого из верстальщиков, позвонил по остальным предложенным Людочкои телефонам и разобрал двухдневные почтовые заносы. Выпив зеленого чаю и прогнав остатки похмелья «Алказельцером», я взбодрился окончательно.
По пути домой я, повинуясь неясному порыву, извлек из кармана телефон и позвонил Кате Ивановне. Меня даже не удивило, что мы оказались в пределах одной пересадочной станции. Человек ко всему привыкает. Даже к полной чертовщине.
* * *
О чем можно разговаривать с практически незнакомым человеком? Правильно, ни о чем. Поэтому я предпочитаю не разговаривать, а слушать. Тем более что на мужчин это производит неизгладимое впечатление.
По тому, как мужчина рассказывает, о нем можно понять практически все: веселый он человек или зануда, умен или глуп.
