Один из бородачей извлек из дипломата карту и разложил ее на столе, словно здесь было совещание военного штаба. На карте карандашом были сделаны отметки маршрута.
Чалов взял в руку столовый нож и провел его кончиком по карте, делая остановки.
– Мои люди будут сопровождать груз до границы. Мои условия вы знаете. Предварительная оплата в размере семидесяти пяти процентов от стоимости. Остальные деньги – после того, как груз окажется в вашем распоряжении.
Бородачи тут же перешли на свое наречие и, бурно жестикулируя, начали совещаться.
«Хотят сбить цену, – мрачно подумал Владимир Николаевич, делая небольшой глоток из бокала. – Опять начинается этот цирк. Ага, держи карман шире. Интересно, может, они когда-нибудь лопнут от жадности? Им всегда своего мало, привыкли раскрывать пасть на чужое добро».
– Цена должна быть такой, – вынес встречное предложение один из братьев и написал на салфетке несколько цифр.
«Они что, издеваются?» – возмутился Чалов, посмотрев на салфетку.
Кто это торгуется с шагом в пять миллионов долларов? Сто – двести тысяч он бы, конечно, им сбросил, но пять миллионов, извините, не лезет ни в какие ворота.
– Мои друзья, – вежливо, но жестко начал Чалов, – пять миллионов – это слишком много. Мы давно работаем вместе и хорошо знаем друг друга. Я не подвел вас ни разу. Те деньги, которые вы мне всегда платили, были рыночной ценой. С такой скидкой я не смогу вывезти товар даже за пределы России…
Снова контрагенты перешли на использование своего языка. Чалов не сводил с них взгляда.
«Если эти идиоты начнут выкидывать разные там фортели, – подумал он, – на этом наше сотрудничество закончится. Как говорится, хочешь получить проблемы – свяжись с придурками. Деньги ударили им в голову, и с каждым годом они становятся все хуже и хуже. Хотят иметь все больше и больше. Причем за мой счет. Нет, ребятки, такой фокус со мной не пройдет».
Переговоры тянулись еще долго и нудно. Контрагенты настойчиво пытались сбить цену, а Чалов с ледяной улыбкой, с трудом сдерживая ярость, невозмутимо стоял на своем. В конце концов встреча завершилась безрезультатно.
Чалов, вскипев, резко отодвинул стул и, не попрощавшись, вышел из-за стола. Его разозлила самоуверенность братьев, которые, наверно, решили, что, кроме них, Чалову больше некому поставлять оружие в таких количествах.
– Пальто, – рявкнул он охранникам в холле.
Те мигом кинулись исполнять поручение и помогли Владимиру Николаевичу, который уже был вне себя, одеться.
«Вот молодежь наглая пошла! – злился Чалов. – Какое хамство! При мне разговаривать на своем языке! Да что они о себе думают! Слишком много на себя берут! Ничего, жизнь их обязательно проучит!»
Разнервничавшись, Чалов почувствовал, что у него снова начались нелады с давлением. Голову с двух сторон словно стиснуло железным обручем.
– Таблетку, – сухо приказал он помощнику, который суетился во дворе, спеша услужливо открыть хозяину дверцу автомобиля.
– Сейчас, сейчас, Владимир Николаевич, – заторопился тот.
Чалов откинулся на спинку кожаного сиденья, ослабил узел галстука, положил в рот таблетку и запил ее холодной минеральной водой, после чего закрыл глаза.
– Владимир Николаевич? – донесся сквозь глухой шум, заполнивший уши, вопрошающий голос помощника. – Может, отменим пресс-конференцию?
«Пресс-конференция, – с тоской вспомнил Чалов. – Черт! Еще и с этими подонками разговаривать. Они же, как обычно, будут задавать свои каверзные вопросики в идиотском стиле. Башка у меня уже болит от них! Никакого, понимаешь, чувства такта и вежливости. Строчат в свои блокнотики, борзописцы клятые, только и ждут, чтобы я ляпнул что-нибудь не то. А если я не поеду, тоже неправильно, напишут, дескать, Чалов уже старый пень, которого давно пора отправить на пенсию. Разве может человек с таким плохим здоровьем руководить такой махиной, как Администрация Президента? Нет, я не должен давать им поводов для разных кривотолков. Черт с ними, соберусь и поеду. Попадутся мне со своей глупостью под горячую руку, пусть пеняют на себя!»
– Едем, Володя, – скомандовал Чалов водителю. – Ничего отменять не будем. Не из слабаков я. Если бы из таких был, еще тогда, в тайге бы откинулся. Раз выдержал то испытание, то что мне какая-то конференция!
Кортеж медленно выкатился со двора, и звуки уличного шума утонули в вое проснувшихся мигалок.
На пресс-конференции на неудобные вопросы Чалов отвечал жестко, едко и с сарказмом, четко указывая журналистам их истинное место в обществе. После того как он выпил таблетку, ему стало получше, и он заметно приободрился, лихо отражая все журналистские нападки и грязные полунамеки, что, дескать, он, Чалов, замешан в коррупционных историях.
Фамилии журналистов, которые задавали наиболее неудобные вопросы, помощник Чалова прилежно записывал в блокнот, составляя список тех, кому будет отказано в аккредитации на следующую пресс-конференцию.
Пару раз, конечно, случались конфузы, и тогда приходилось организовывать на особо зарвавшихся журналистов нападение «хулиганов», чтобы представители спецслужб в штатском уничтожили опасные записи. Меньше всего Чалов хотел увидеть свое лицо в какой-нибудь газетенке под ехидным заголовком.
После пресс-конференции Чалов снова поехал на деловые переговоры. На сей раз с молодчиками из Грузии. Международные отношения между странами оставляли желать лучшего, тем не менее это не мешало, а скорее даже, наоборот, помогало делать бизнес.
Отец и сын Гогнадзе были его недавними деловыми партнерами, и он относился к ним с большим подозрением, считая, что этим горцам доверять нельзя, потому что в любой момент они могут выкинуть что-нибудь эдакое, а потом ему все и расхлебывай, спасая свою политическую карьеру и отмывая запятнанную репутацию.
Чалов с отвращением подумал, что и эта встреча будет проходить в кабаке. Да и мало ли, могут и записывать. Откуда он знает, сколько там «жучков» понатыкано? Сколько найдется таких людей, которые только обрадуются, когда такого опасного человека, как он, скинут с политического трона и затопчут ногами? Он для них мишень, только и ждут, когда Чалов сделает неверный шаг и оступится, чтобы тут же добавить тумаков и повалить его окончательно.
– Позвони этим грузинам, – сказал Чалов помощнику на полпути к «Тифлису», – и скажи, чтобы приезжали ко мне в загородную резиденцию. Чего нам сидеть в кабаке. Гогнадзе – люди уважаемые, за руку здороваются с Президентом Грузии, так чего нам по углам прятаться, как преступникам?
Брови у помощника удивленно поползли вверх. На его памяти это был один из немногих случаев, когда хозяин переносил место встречи. Это могло означать только то, что Владимир Николаевич очень сильно нервничает, но не хочет подавать виду, поэтому подбирает правильную аргументацию, которая вполне логично обосновывает его импульсивное решение.
– Но… – помощник нерешительно запнулся.
