Книга Спецназовец. Сошествие в ад, страница 6. Автор книги Андрей Воронин

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Спецназовец. Сошествие в ад»

Cтраница 6

Сквозь плотные шторы в комнату все же просачивался приглушенный солнечный свет. Через открытую форточку доносились чьи-то голоса. Переливчато пели птицы.

Прошло не меньше десяти минут, прежде чем мужчина в постели снова заворочался, словно медведь в берлоге. Пошарив рукой по тумбочке, он так и не нашел того, чего хотел, поэтому недовольно нахмурил брови и наконец-то открыл глаза.

Его взгляд был мутным и пустым, как и полагается взгляду человека, отдавшего щедрую дань обильным алкогольным возлияниям накануне. Словно в подтверждение этого Алексей Сазонов застонал, как раненый, которого принесли в полевую больничку. Схватившись руками за голову, он сжал пульсировавшие от боли виски. Впрочем, легче от этого ему не стало.

– Вот чертовщина, – недоуменно пробормотал он себе под нос. – И куда они могли подеваться? Я же вчера положил их сюда. Точно помню.

Как он ни старался встать, но убедить себя в необходимости этого шага так и не смог, несмотря на увещевания и угрозы, что вот-вот в школе у него начнется первый урок. А прежде чем он начнется, нужно перекурить, принять душ, если, конечно, дали горячую воду, с которой здесь частенько случаются перебои, и, в конце концов, позавтракать, опохмелиться, затем поколдовать над велосипедом, чей скрежет тормозов уже становится слышным на всю улицу.

Не найдя пачки сигарет на тумбочке, Сазонов снова застонал, как будто отсутствие курева было для него величайшим несчастьем в жизни. Приоткрыв глаза и поймав яркий луч солнца, взявшийся невесть откуда, он со вздохом смертельно уставшего человека повернулся на другой бок и аккуратно подоткнул одеяло, чтобы не досаждала утренняя прохлада.

«Еще чуть-чуть, – пообещал он себе, чувствуя, как все его члены сковывает сладкая дремота. – Все равно лишних пять минут ничего не решат. Пока все соберутся… И так постоянно опаздывают».

Мысль о позабытых где-то сигаретах снова пробудила беспокойство. Все-таки утро без выкуренной сигареты натощак – это не утро. Сазонов знал, что, не выкури он парочку штук перед первым уроком – быть беде. Раздражение, переполнявшее его, в таких случаях выплескивалось наружу, и пострадавшими обычно оказывались местные сорванцы, у которых он вел в школе уроки вот уже несколько лет.

Если бы не директор школы, которому внушало трепет и почтение прошлое Алексея, то он бы до сих пор ютился в дощатом бараке, который местные власти выделили ему первоначально. Там о горячей воде можно было и не мечтать, да и холодную давали нерегулярно, поэтому приходилось мыться в ледяных горных ручьях. Зычная нецензурная брань учителя русского языка и литературы разносилась в такие минуты далеко по округе.

Терпение Алексея лопнуло после того, как в одну ненастную летнюю ночь во время интенсивной грозы с громом и молниями выяснилось довольно-таки неприятное обстоятельство – протекающая крыша. Никакие миски и тазики не помогали. Дождь лил как из ведра, в считаные минуты под ногами захлюпали первые лужи, и его мобильник – подарок бывшего ротного – издох геройской смертью, утонув в бурных потоках грязной воды.

После этого происшествия Сазонов рванул галопом прямиком в мэрию. Естественно, дальше секретарши мэра он не прошел, иначе пришлось бы ломать мебель и выносить с плеча дверь, чтобы привлечь к своей персоне хоть капельку внимания важного чиновника. Такое поведение, впрочем, попахивало сумасшествием и уголовщиной. Чего доброго, могли бы вызвать наряд полиции, санитаров и для начала в качестве профилактики упечь в какую-нибудь близлежащую дурку для тщательного обследования, после завершения которого Алексей наверняка бы свихнулся. Ну и естественно, аннулировали бы вид на жительство, который он получил не без помощи своих бывших работодателей. Подставлять их ему тем более не хотелось. И Сазонов несолоно хлебавши, наградив крикливую и багровую от злости секретаршу мэра оскорбительным и в то же время оригинальным прозвищем «тбилисская сука», ушел в школу. Его тоска была настолько сильной, что он не выдержал и купил пару бутылок вина, которые распил прямо в учительской.

Директор застал его в непотребном виде и очень эмоционально высказался по этому поводу, совершенно не вникнув в суть его проблемы. Сазонов, у которого в глазах все двоилось, если не троилось, хотел сделать из бутылки розочку и ткнуть ею в директорскую харю – символ ненавистной и ни во что не вникающей власти, но сдержался и коротко пояснил причину своего опьянения. Директор оказался вовсе не таким тупым, скорее наоборот, мировым мужиком. Хряпнув с Сазоновым за компанию грамм двести, он ослабил галстук на шее и согласился, что жилище с крышей как решето для учителя не подходит. Пообещав по пьяни переселить Сазонова в элитную пятикомнатную квартиру в центре Тбилиси, спустя неделю-другую бюрократических проволочек он заселил Сазонова в небольшой домик на окраине Тбилиси. Пяти комнат элитной жилплощади здесь не намечалось и в перспективе, но Сазонов был неприхотлив в быту, да и помалкивал: за свое пьяное поведение ему было стыдно. В общем, с директором Алексей мог бы и подружиться, если бы того не послали на повышение в министерство, заменив уж вовсе непотребной тварью.

Новое жилище привело его в состояние неописуемого детского восторга, и он на радостях купил у соседей дешевого, но качественного домашнего грузинского вина и с ними же распил его у себя в доме. После вина начали играть в домино на деньги. Сазонову отчаянно не везло, и он за пару неудачных заходов спустил половину учительской зарплаты, в результате чего ему пришлось доживать месяц в условиях строжайшей экономии – на свежем лаваше и полезном айране, вызывавших у него к концу месяца приступы тошноты.

Так он и жил. Утром и днем преподавал в школе, а по вечерам пил винцо и играл в домино со своими новоявленными грузинскими приятелями-собутыльниками. Один раз его хотели нагреть на немаленькую сумму, и Сазонов показал всем, что означает «поцелуй тигра». После этого друзей у него не осталось, а те, кто дружил с ним раньше, бурчали под нос глухие ругательства и обещали показать ему, где раки зимуют, на всякий случай держась от него на почтительном расстоянии.

Что ж, оказавшись в культурном вакууме, Сазонов не отчаялся и не превратился в алкоголика-одиночку, для трансформации в которого имелись все предпосылки. Вместо этого он держал хвост пистолетом и незамедлительно взялся за воспитательный процесс подрастающих недорослей, стараясь воспитывать их как в армии, используя строжайшую дисциплину и все сопутствующие ей методы педагогики.

Недоросли не шибко-то хотели учиться, и Сазонова регулярно ждали какие-нибудь сюрпризы. То кнопки на стул положат, то испачкают спину мелом, а однажды, аккурат на Восьмое марта, положили на учительский стол «Камасутру для геев» и пачку презервативов.

Видя, что никакие воспитательные методы не действуют, Сазонов своими ручищами прилюдно превратил довольно-таки прочную книгу в кучу глянцевых ошметок и уверенно пообещал следующему шутнику натянуть эти презервативы на голову.

В классе установилась гробовая тишина, и Сазонов с большим удовольствием впаял некоторым отрокам по двойке за невыученные стихи Пушкина.

Сегодняшнее утро ничем не отличалось от предыдущих. При всех своих достоинствах и остатках дисциплинированности Алексей все никак не мог справиться со своим хроническим недостатком – он неизменно опаздывал. Тут, в Тбилиси, он как-то незаметно для себя перешел на местный образ жизни и никуда не торопился.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация