– Ты хоть знаешь, кто я такой? Я числюсь в международном розыске! И я готов сдаться. Эвакуируете этих детей, и я ваш. Откажешься – мне все равно терять нечего. Я вгоню в твою тушу пару пуль, и ты сдохнешь прямо здесь, как последняя собака.
– Это противозаконно, – шипел, морщась от боли, посол. – Я буду жаловаться.
– Считаю до трех, – жестко сказал Якушев. – Раз… Два…
Увидев рукоятку пистолета, к которой тянулась рука Якушева, посол понял, что он не шутит.
– Три…
– Открывайте ворота! – истерично закричал посол полицейским. – Пропустите этих детей и потом снова закройте.
Посол ткнул мясистым пальцем с внушительным перстнем в сторону школьников, которых уже притиснули к самой решетке.
– Правильное решение, – сказал Юрий и отпустил шею посла, на которой остались отпечатки его крепкого хвата.
Створки ворот лениво поползли в стороны, и полицейские принялись нещадно орудовать дубинками, отгоняя особенно шустрых.
Якушев удовлетворенно вздохнул и, бросив оружие под ноги, вытянул перед собой руки.
– Вы арестованы! – нервно рявкнул посол и скомандовал одному из полицейских, словно дрессированной собаке, показав на Юрия: – Взять его!
– В вашем распоряжении, – усмехнулся Якушев.
Он устал воевать и не хотел думать о том, что с ним будет по возвращении в Россию. Его душу грело спасение этих детей. Он сдержал свое слово. А это самое главное.
«Покойся с миром, Леха», – подумал Якушев и посмотрел на бездонное голубое небо, где кружились многочисленные стаи птиц.
Глава 13
Марина, будучи в душе настоящей шалавой, не стыдилась работать на три стороны, чьи интересы противоречили друг другу. Через всю ее жизнь, мысли и действия красной незыблемой нитью проходил принцип выгоды. От воспитывавшей ее бабушки она накрепко усвоила мудрую народную поговорку, утверждавшую, что ласковое теля двух маток сосет, а бодливое и одной не увидит. Эта сентенция ни разу ее не подводила, благо хорошие внешние данные Марины производили на мужчин столь ошеломляющее впечатление, что из них веревки можно было вить. Марина с мужиками не церемонилась, вела себя капризно и своенравно, ну и, конечно, за свое общество требовала материальное вознаграждение, завуалированное в разных подарках, путешествиях и машинах. Если же ей попадался какой-нибудь скупердяй, то бишь крепкий орешек, она подсаживала его на инстинкт, и постепенно, каким бы крутым он ни казался вначале, довольно быстро мужик превращался в примерного подкаблучника, который ради часа интима был готов на приличные материальные затраты.
В глубине души она понимала, что так вечно продолжаться не может, что когда-нибудь ее золотое время уйдет и ей придется уступить свое место новым красоткам. У нее в запасе было еще лет десять, и поэтому она активно занималась накоплением своих капиталов, в большинстве случаев предпочитая наличные, сочиняя какие угодно басни, только бы пополнить свой банковский счет.
В банк она устроилась работать по протекции Владимира Николаевича Чалова. Ее назначение на хорошо оплачиваемую должность произошло стремительно. Для этого ей в общем-то не пришлось делать что-то особенное. Просто в нужное время она оказалась в нужном месте.
В Москву Марина переехала еще четыре года назад, как только ей стукнуло восемнадцать. В родном захолустье ее ничего не держало, и она ясно понимала, что если не уедет в столицу, то все ее мечты о гламурной и яркой жизни так и останутся мечтами.
Марина не собиралась куда-то поступать учиться или устраиваться на работу. В Москву она приехала не с пустыми руками, прихватив с собой сбережения, которые сумела накопить благодаря регулярному и недвусмысленному сотрудничеству с одним из местных депутатов.
На эти деньги она сняла однокомнатную квартиру в центре столицы и совершила рейд по бутикам, где обновила свой гардероб в строгом соответствии с последними трендами моды. Оставшихся денег хватило для того, чтобы начать свою охоту на живца, которым она и являлась.
«Зачем мне учиться? – изредка размышляла Марина, когда ее пьяную выгружали утром на такси у подъезда и она долго ковырялась в своем миниатюрном клатче, ища ключ от квартиры, который, как назло, вечно где-то терялся. – Только время зря тратить и деньги платить. Проваландаться пять лет, а потом еще сидеть и думать, где взять денег на жизнь. Такой вариант событий мне не очень интересен. Я лучше найду себе достойного мужчину, который будет меня содержать. Главное, себя правильно поставить, подмять его, чтобы он не задирал нос и думал, что он у меня один-единственный».
Дичи в Москве хватало. Марина регулярно, не пропуская ни одной мало-мальски значимой вечеринки, появлялась во всех модных местах столицы. Ее уже превосходно знала местная публика, и фотографы постоянно делали ее снимки, которые можно было потом увидеть в фотоотчетах со светских мероприятий.
Чтобы повысить свой рейтинг или, проще говоря, рыночную стоимость, Марина сделала портфолио и устроилась в одно из модельных агентств. Теперь она официально могла именовать себя моделью. Ее приглашали на съемки разные компании и журналы. Проектов было столько, что за ней уже волочились толпы поклонников и она могла выбирать из них наиболее интересных и, самое важное, платежеспособных экземпляров.
Дальше в ее жизни начался новый этап, когда она открыла для себя мир пластической хирургии. До того ее все устраивало в своей внешности и большего она не хотела. Правда, вращаясь среди своих многочисленных соперниц-подруг, она видела, как девушки одна за другой меняются, причем по шаблону, делая губы и грудь.
Конкуренция на рынке продажной красоты была очень высокой, и, чтобы оставаться на плаву, нужно было предпринимать все новые и новые усилия. Клиентов было не так много, и, как известно, кто платит, тот и заказывает музыку. Поэтому в двадцать лет Марина решилась на пластику, доведя свою грудь до пятого размера и сделав пухлые губы, не хуже, чем у Анджелины Джоли.
Помимо всего прочего, Марина не брезговала элитным алкоголем вроде шампанского «Вдовы Клико» и остальными радостями жизни, которые помещались в дорожках колумбийского кокаина.
Несмотря на достигнутые «результаты», Марине всегда и всего было мало, поэтому она не почивала на лаврах, а шла напролом, сметая со своей дороги всех соперниц, в том числе и чьих-то жен. Ей было наплевать, с кем там связан обязательствами ее очередной кавалер. Разве он мог устоять перед ее природной красотой, форпостом которой служила силиконовая грудь пятого размера?
Спустя пять лет жизни в Москве, феерии ярких и незабываемых эмоций, впечатления от такой жизни как-то приелись и поблекли. Марина по-прежнему продолжала активно охмурять мужиков и пополнять свои финансовые закрома, но ощущения уже были далеко не теми, как в первые годы после переезда, когда она еще испытывала от всего этого процесса определенное удовольствие. Она действовала стандартно, и этого было достаточно, чтобы мужики, в основном думая той извилиной, что в штанах, велись на ее уловки. Ей же хотелось новых высот и достижений. Были же у нее подруги, которые открывали бутики, рестораны и салоны красоты. Вот и ей захотелось стать владелицей какого-нибудь элитного объекта, чтобы все глянцевые журналы и газеты федерального значения пестрели хвалебными статьями, дескать, вот она какая молодая и успешная бизнес-леди.
