Поблизости от ресторана дефилировали прохожие, все как на подбор плечистые, с массивными подбородками и с угрюмыми выражениями лиц. Прохаживаясь туда-сюда, они шарили глазами по округе. Тех, кто хотел припарковаться в проезде, вежливо просили выбрать другое место. В микроавтобусах «фольксваген» за специальной аппаратурой и компьютерами сидели технари, в задачу которых входило обеспечить защиту от прослушки.
Со стороны могло показаться, что в «Тифлисе» собрался весь столичный бомонд. Мужчины, как будто сговорившись, были одеты во все черное. На их лицах застыли скорбные выражения. Приглашенные музыканты тихо выводили на сцене грустные трели, создавая соответствующий фон для беседы.
Столы были сдвинуты вместе, образуя один длинный прямоугольник, застланный белой скатертью без единого пятнышка. Стол был уставлен многочисленными тарелками с закусками, с зеленью и с горячим. Между гостями бесшумно сновали официанты, тоже все в черном, ловко открывая бутылки с красным вином.
Постаревший и осунувшийся Кахабер Гогнадзе и его старший сын Вахтанг сидели во главе стола. К ним подходили люди и, наклоняясь, тихо выражали свои соболезнования. В ответ им кивали со слабой, едва заметной улыбкой, выражая благодарность за поддержку.
Наконец все собрались. Тогда Кахабер Гогнадзе, откашлявшись, встал с бокалом вина. Собравшиеся грузинские авторитеты напряженно замолчали, ожидая, что скажет такой влиятельный человек, как Гогнадзе.
– Дорогие братья, – начал Кахабер, – прежде всего я хочу поблагодарить вас за то, что вы не оставили нашу семью в трудную минуту. Я безмерно счастлив, что у нашей семьи столько верных друзей. Для меня нет ничего дороже вашей поддержки. Мой сын… – голос его задрожал и он сделал паузу, чтобы немного успокоиться, – мой сын никому не причинял зла. Но его убили. Убили подло, нанеся удар в спину, – он медленно обвел глазами присутствующих, словно желая проверить, какой эффект на слушателей производит его проникновенная речь. – Я знаю, кто это сделал. Это достаточно влиятельный человек. Но мне, как отцу, все равно. Нужно всегда отвечать за то, что ты сделал. И тут не имеют значения никакие должности и полномочия. Я надеюсь на вашу помощь, друзья. С вами мне никто не страшен. Так выпьем же за Малхаза! Пусть земля будет ему пухом!
Закончив, Кахабер Гогнадзе медленно опустошил бокал с вином и только потом сел на свое место. Гости молча последовали его примеру.
Вахтанг зорким взглядом поглядывал на гостей, которые неторопливо ели и вполголоса переговаривались между собой.
Следом за отцом слово взял и Вахтанг, сказав, что всем собравшимся брошен вызов и что эти беспредельщики должны быть наказаны.
– Выпьем за месть, друзья! Чтобы для нас она была такой же сладкой, как это вино, а для наших врагов – кровавой!
Снова все выпили, и продолжилась неспешная беседа. Можно было подумать, что никто никуда не торопился и поминальный ужин в «Тифлисе», организованный семейством Гогнадзе, был бесконечным.
Но так же плавно и незаметно разговор перешел в ту сферу насущного, ради которой все здесь собрались.
– Кто же этот отморозок, Кахабер? – спросил Заза, низкорослый и крепко сбитый грузин, владелец «Тифлиса» и других многочисленных ресторанов в Москве, открытых на вырученные от наркоторговли деньги.
– Этот отморозок – высокопоставленный российский чиновник, который сейчас возглавляет Администрацию Президента. Его фамилия – Чалов.
За столом пробежала волна шепота.
– Его человек, киллер, под фамилией Якушев, прибыл в Тбилиси, чтобы ликвидировать нашу семью, – добавил Вахтанг. – По нашим сведениям, он сейчас находится в Москве.
Вахтанг подробно описал внешность Якушева и назвал адрес проживания, который значился в его паспорте. Эта информация имела ценность, если, конечно, документ настоящий, а не мастерски сделанная липа.
– Я помогу вам, Кахабер, – Заза тряхнул своей пышной гривой. – В девяностые случалось решать вопросы и посложнее. Значит, решим и этот. Давайте выпьем, дорогие друзья, за то, что мы всегда вместе и никому не позволим себя обидеть!
Гости одобрительно загалдели и снова пригубили вина.
Так и продолжался дальнейший разговор, в ходе которого Кахаберу и Вахтангу задавали вопросы, а они отвечали. Путем дискуссии был выработан хитроумный план по ликвидации Чалова и его приспешника Якушева. По мнению присутствующих, если последний – киллер, то очень высока вероятность того, что он сейчас залег на дно; возможно также, что после выполнения заказа его убрали люди Чалова. Но на всякий случай, конечно, не помешает навести о Якушеве справки.
В целях устрашения остальных врагов было решено ликвидировать Чалова по дороге в Москву, расстреляв его кортеж. А уж против гранатомета ни один бронированный автомобиль не поможет.
Встречу решили не назначать, так как Чалов серьезных гостей принимал в своем поместье, а уж там-то было море охраны.
Кахабер Гогнадзе должен был вести себя так, словно его все устраивает, и продолжать заниматься своим бизнесом, скорбя по безвременно ушедшему сыну.
В ходе жарких баталий приняли решение, что Кахабер позвонит Чалову и попросит у него помощи в поимке убийц. Наверняка чиновник подумает, что дело в шляпе и он вне подозрений.
Коллегиально принятое решение было подкреплено еще парочкой тостов, после которых удовлетворенные гости начали расходиться.
У «Тифлиса» водители проявляли все свои профессиональные навыки, чтобы благополучно разъехаться в разные стороны, не поцарапав дорогущие автомобили.
В конце встречи в ресторане остались только Гогнадзе и хозяин «Тифлиса», Заза. Несмотря на то что все были порядком захмелевшие, никакого веселья не наблюдалось.
Заза угрюмо смотрел куда-то в сторону, сложив на груди мощные и жилистые руки. Вахтанг курил, а его отец в задумчивости вычерчивал ножом какие-то невидимые узоры на салфетке. Воцарилось молчание, скрашиваемое тихими и печальными композициями музыкантов на сцене.
На Вахтанга навалилась отупляющая усталость. Мыслями он погрузился в прошлое, когда они с Малхазом были еще детьми и вместе совершали разные проказы, за которые их потом ругал отец. Вахтангу, как старшему, всегда доставалось больше, потому что он был заводилой и то и дело подбивал младшего брата на всякие гадости. При мысли, что все это в далеком прошлом и что его брат погребен в сырой земле, у Вахтанга снова кольнуло в груди и защипало в глазах.
Из ресторана, как и полагается, Гогнадзе уехали последними. По Москве их сопровождал кортеж не хуже президентского: несколько черных как вороново крыло внедорожников, в каждом из которых было четверо охранников.
– Знаешь, что меня смущает? – по дороге в гостиницу поделился своими соображениями с сыном Кахабер Гогнадзе. – Если этот Якушев – киллер, почему он не убрал нас с тобой? Малхаз не мог знать больше, чем мы, скорее даже меньше.
Вахтанг и сам не раз задавал себе этот вопрос и неизменно находил на него логически обоснованный ответ.
