Как он и предполагал, Гогнадзе помчался в сторону Кольцевой, чтобы побыстрее вырваться из города.
Справиться с этим грузинским молодчиком в одиночку было для Якушева делом чести, поэтому он не просил о всяких там операциях «Перехват».
Лавировать среди ночного трафика было непросто. Перестраиваясь из ряда в ряд, Якушев выжимал из своего «баварца» все, что мог, стараясь сократить дистанцию.
Буквально через пятьсот метров он наглухо завяз в пробке. Не так далеко от него застрял и «ленд крузер» Гогнадзе.
Якушев, не мешкая, выскочил из машины и с автоматом наперевес, ловя на себе удивленные взгляды автолюбителей, метнулся вперед. Его старания не остались незамеченными, и несколько пуль чиркнули по капотам машин.
Прицелившись, Якушев выпустил целую очередь по задним колесам «ленд крузера», так, чтобы наверняка.
Как по заказу, из джипа выскочили пассажиры и побежали наискось дороги, чтобы затеряться в ближайших дворах.
Стрелять на бегу было неудобно, да и могли пострадать мирные граждане, поэтому Якушев умерил свой пыл и кинулся вдогонку, срезая угол.
Их было трое. Вахтанг, обернувшись и увидев Якушева, выпустил по нему очередь.
Юрий, сделав пару кувырков, чудом спасся от смерти и больно ушиб локоть о бордюр тротуара.
Все это его только раззадорило и подстегнуло. Адреналин просто зашкаливал.
Грузины забежали в арку двора. Нельзя было медлить. Они могли кого угодно выкинуть из машины и тут же уехать. И в то же время нельзя было опрометчиво выскакивать на открытое пространство. Его сразу же грохнут.
Дистанция уже была небольшой.
– Стой! – закричал Юрий.
В ответ пуля едва не поцарапала его левое ухо.
– Ну так получай! – разозлился Якушев и нажал на спусковой крючок.
На асфальт упало несколько гильз. Один из убегавших тут же упал. Второй, завыв, начал кататься по асфальту.
Вахтанг Гогнадзе, не оборачиваясь, сделал рывок влево и выбежал из арки. Якушев знал эти места. Гогнадзе осталось выиграть сто метров, и он спасен. Затеряться в метро проще простого.
Юрий хотел было предупредить Картамышева, чтобы в метро были готовы к приему «дорогого гостя», но, наткнувшись вместо рации на обычный ремень, понял, что, увлекшись погоней, посеял ее где-то по дороге.
Якушев отшвырнул свой автомат в сторону и тоже побежал в арку.
Широкая спина Вахтанга в замызганной кожанке маячила впереди. Он уже выдохся и сбавил темп. Якушев сделал последний рывок и хотел в прыжке схватить его сзади, но Гогнадзе каким-то чудом уклонился в сторону и достал из кармана нож с выкидным лезвием.
Вокруг уже собрались люди, по всей видимости решив, что это банальная стычка на почве конфликта интересов вроде выпивки или девушки.
Вахтанг, понимая, что бежать уже некуда, с исступленной яростью кинулся на Якушева.
У Юрия все звенело в ушах. Он неудачно упал и едва успел заслонить горло рукой. Лезвие чиркнуло по его черной куртке и вспороло рукав. По руке потекла теплая кровь.
Вахтанг наскакивал на него с ножом, как окончательно рассвирепевший бойцовский пес. Ему было нечего терять.
Якушев в основном только уклонялся, желая выиграть время, чтобы нанести хороший удар.
Никаких диалогов, как любят показывать в голливудских кинобоевиках, между ними не происходило.
Уйдя резко в сторону, Якушев сделал неожиданный выпад, и раздался сильный хруст ломаемых костей. Вахтанг заорал от боли и выронил нож. Юрий повалил его на асфальт и придавил сверху коленом для большей надежности. Он учащенно дышал и держал Гогнадзе из последних сил, чувствуя, как на него наваливается отупляющая тишина и он падает в какую-то бездонную пропасть.
* * *
Когда он открыл глаза, то первым делом увидел белый потолок. Первой мыслью было вскочить с кровати и куда-то бежать, но, увидев на стуле директора ФСБ в штатском, Якушев снова припал щекой к подушке.
– Все хорошо, – улыбнулся Картамышев. – Лежи спокойно, Юра.
– Где я? – слабым голосом спросил Якушев, чувствуя, как у него кружится голова.
– В госпитале ФСБ, – ответил Анатолий Вениаминович. – Все-таки ты человек, а не машина.
Якушев посмотрел на свою перебинтованную руку.
– Это ерунда, – перехватив его взгляд, сказал Картамышев. – Царапина. Но тебе все равно надо отлежаться. Потом еще выпишем тебе путевку в санаторий. Врачи сказали, что у тебя серьезное переутомление. На твою долю в последнее время выпало слишком много событий.
– Курево, – хрипло сказал Якушев, пошевелив пересохшими губами.
– Это, брат, тебе сейчас нельзя. Вот, выпей лучше морсу.
Якушев жадно припал губами к стакану и выжидающе посмотрел на директора ФСБ.
– Гогнадзе мы взяли. И отца и сына. Их уже экстрадировали в Грузию, – ответил на его взгляд Картамышев. – К счастью, удалось предотвратить кровавую бойню. Есть, конечно, погибшие, но все равно могла случиться настоящая трагедия для обоих народов. Гогнадзе раскололись и дали нам признательные показания. Даже я не представлял масштабы этого преступления…
– А с этим что? Как его…
– Чалов? – Картамышев заметно помрачнел. – С ним ничего. Он все предусмотрел, старая бестия. Пока сверху спустили команду, он уже собрал свои манатки и улетел в Лондон. Оттуда его выкурить нереально. Наверняка там у него есть какая-нибудь недвижимость. Это для нас он преступник, а для британцев – инвестор.
Якушев ничего не ответил и поставил пустой стакан на тумбочку. Пускай все получилось не так, как он предполагал, но все-таки справедливость восторжествовала.
– Когда оклемаешься, снова полетишь в Тбилиси. Там тебя хотят сделать почетным гражданином города.
Слабая улыбка тронула губы Юрия Якушева:
– Мне и тут почета хватает.
Вскоре директор ФСБ ушел. Якушев сел на кровать и долго смотрел в окно, наблюдая за желтыми листьями, которые без остановки гонял неугомонный ветер. В голову лезли философские размышления.
Выпив еще один стакан морсу, Якушев, сам того не заметив, провалился в крепкий младенческий сон. Ему снились весенняя Москва и яркое теплое солнце.
