С 15 по 19 марта 1943 г. разыгралось самое большое за всю войну сражение с конвоем «НХ-229», состоявшим приблизительно из 50 судов. В нем участвовало 40 лодок. Из восьми, атаковавших конвой в первую ночь, сумели выпустить торпеды шесть, в следующие же ночи это удалось самое большее трем из 25–30. Противник потерял 21 судно (141000 брт). ряд Других судов был поврежден, из подводных лодок погибла одна. В противоположность этому продолжавшаяся семь дней борьба против конвоя, шедшего из США в Средиземное море, для участия в которой были подтянуты лодки с расстояния до 1500 миль, привела к потоплению всего четырех пароходов (28000 брт), так как корабли охранения действовали весьма искусно; при этом наши потери составили одну подводную лодку. К востоку от Антильских островов и на подступах к побережью Бразилии и Африки успехи были менее значительными. С другой стороны, подводные лодки, проникшие в Карибское море после полугодового перерыва, натолкнулись на сильную и хорошо подготовленную оборону. В марте в Атлантике было потоплено 500000 брт (тогда эти потери оценивались в 780000 брт), а на всех морях вместе — около 700000 брт, причем одна десятая этого количества приходилась на долю военно-воздушных сил. Отдельные успехи отмечались еще и в апреле.
30 апреля 1943 г. в районе Фритауна добилась исключительного достижения «U-515» (Генке). После наступления темноты она атаковала сзади конвой с сильным охранением и в двух атаках потопила девятью одиночными выстрелами 8 пароходов из 14. Генке донес о потоплении восьми судов водоизмещением в 50 000 брт, указав последнее почти тонна в тонну. Он пользовался новым магнитным взрывателем и ставил рули торпед на значительную глубину, в отличие от многих своих товарищей, которые еще не вернули своего доверия этому методу.
Однако в Атлантике учащались случаи, когда даже значительному количеству подводных лодок не удавалось более пробиться сквозь кольцо охранения. Благодаря отличной работе радиоразведки координаты и курс конвоев были обычно известны, но успехов все же не было. Апрель принес еще 250000 брт, причем погибло 13 лодок — 12 процентов. В мае из 118 лодок, действовавших в океане, не вернулись 38. Противник потерял в Атлантике только 42 судна (210000 брт), а в общей сложности только 300000 брт. В первой половине 1942 г. на одну погибшую подводную лодку приходилось 210000 брт потопленных судов, в мае же 1943 г. — всего один пароход (5500 брт). КПЛ был вынужден очистить важнейший район боевых действий. Подводные лодки с малым запасом топлива оставались поблизости, чтобы создать ложное представление, будто этот район в известной мере остается под контролем немцев, остальные же пошли в ту часть Атлантики, которая находится западнее и юго-западнее Азорских островов. Это помогло мао. В июне потопление на всех театрах войны 20 судов (96000 брт) обошлось в 21 подводную лодку, в июле были потоплены 45 судов (245000 брт), а подводных лодок погибло 33. В дальнейшем результаты редко достигали 100 000 брт.
Несмотря на приказ следовать в погруженном положении и при отсутствии хорошей видимости ожидать целей в том же состоянии, средняя продолжительность службы подводных лодок, действовавших в Атлантике, снизилась до нескольких походов — вражеская противолодочная оборона победила. При всем том экипажи вели себя образцово. Они чувствовали серьезность обстановки и знали, что КПЛ делает все, что в его силах, чтобы снова снабдить их пригодным и действенным оружием.
Новые пути в строительстве подводных лодок
В стремлении преодолеть техническое превосходство противника немецкие конструкторы шли разными путями. Самыми большими опасностями являлись: для всплывшей подводной лодки — атака с воздуха после ее обнаружения радиолокатором, а для подводной лодки в подводном положении — атака глубинными бомбами после ее обнаружения ультразвуковым гидролокатором.
Вначале была предпринята попытка достигнуть каких-нибудь результатов усилением зенитного вооружения лодок. Основываясь на опыте легких сил, этот почин можно было считать безнадежным. Несмотря на отдельные успехи он вел к столь тяжелым потерям, что от этого способа пришлось отказаться
[90].
Усовершенствование собственных радионаблюдательных приборов не являлось радикальным решением вопроса. Снабжение подводных лодок поглощающей волны радара оболочкой принесло некоторое облегчение, но само по себе было делом чересчур сложным, в эксплуатации же эти оболочки оказывались чересчур чувствительными. Постепенно некоторые лодки получили все же этого «альбериха»
[91].
Радикальным решением вопроса являлось создание подводной лодки, постоянно находящейся и атакующей под водой и достаточно ходкой, чтобы иметь возможность оторваться от противника. Технически это было возможно, но вследствие отсутствия необходимой подготовки создание такой лодки потребовало полутора — двух лет. До этого времени старые лодки должны были, по крайней мере, заставлять врага сохранять в действии свою колоссальную систему противолодочной обороны. Для них был изобретен «шнорхель» — дыхательный хобот, то есть воздушная труба, которая автоматически захлопывалась при проникновении в нее воды. Шнорхель все же позволял подводным лодкам заряжать ночью батареи, не подвергаясь опасности, ибо его головку почти не удавалось обнаружить локатором. Днем же след его был ясно виден, а работающие дизели делали лодку «глухой». Поэтому подводники предпочитали находиться в полностью погруженном состоянии и двигаться с помощью электромоторов.
Все это было лишь паллиативом. Единственным действительно хорошим решением являлась быстроходная подводная лодка. Основным вопросом был вопрос о двигателе. Двигатель внутреннего сгорания требует кислорода, а батареи, в которых нуждается электромотор, имеют большой вес. Однако англичане уже в первую мировую войну построили электрические подводные лодки со скоростью хода 10 узлов на поверхности и 15 — под водой. Незадолго до второй мировой войны проф. Вальтер представил проект подлинно «подводной» лодки, добывающей кислород для газовых турбин из перекиси водорода и развивающей скорость до 25 узлов, правда, всего лишь на несколько часов. Этого было достаточно для повторных атак конвоя. После истощения запаса перекиси эта лодка превращалась в подводную лодку нормального типа с маломощным двигателем.
Военно-морской флот построил несколько маленьких опытных лодок (80 т), которые в основном подтвердили обещания Вальтера. Однако никто не был особенно доволен использованием в качестве топлива чрезвычайно активного химически вещества, содержащего кислород. Возможно, что именно по этой причине осуществлению столь многообещающего проекта не уделялось достаточного внимания. Пока управляемое применение обеспечивало большие успехи, казалось более важным изготовлять значительное количество лодок. испытанных типов, чем следовать по новому пути. Когда в дальнейшем технический и материальный прогресс на стороне противника все же заставил поступить именно так, выяснилось, что отсутствует возможность немедленно приступить к выпуску пригодных для использования в боевой обстановке вальтеровских лодок, хотя в 1942 г. началось строительство четырех 240-т лодок. Отдел подводного флота управления кораблестроения приступил поэтому к самостоятельному исследованию проблемы создания быстроходной подводной лодки из существующих узлов и в апреле 1943 г. нашел хорошее решение в виде создания прочного корпуса восьмиугольного сечения, в котором имелось достаточно места для батарей.
