А все началось с жемчужины.
6. Старая игра в скорлупки
Золотые яйца, с которых начались Советы
(1929)
Революция – это тривиальный поворот в яркости страданий.
Том Стоппард
Восстания случаются, революции делают.
Ричард Пайпс
Самое удивительное, что можно найти в русском пасхальном яйце, – это угроза смерти. Весной 1883 года, сразу после безвременной гибели «царя-освободителя» Александра II от рук нигилиста-террориста и перед самой Пасхой, его сын Александр III был коронован в Москве. Бесчисленные драгоценности и позолоченные яйца были присланы будущему самодержцу и его жене, любительнице украшений, в качестве пасхальных подарков. Эта традиция появилась за много столетий до Фаберже. В тот день царица первой начала рассматривать сокровища и открывать золотые яйца, украшенные драгоценными камнями. Внутри самого красивого яйца находились два маленьких вырезанных из кости черепа, представлявших нового царя и царицу, и серебряный кинжал. К подарку была приложена открытка со словами «Христос воскресе». Но к этому стандартному пожеланию были добавлены слова: «Вы можете раздавить нас, но мы, нигилисты, поднимемся снова!»
Полагаю, мы можем добавить рассылку поздравительных открыток в список глупостей нигилистов-революционеров. Или это была не такая уж глупость? В то же самое время глава московской полиции тоже получил открытку и более скромную корзину с крашеными яйцами, начиненную динамитом. В предназначенной для него открытке говорилось: «У нас еще много таких для коронации». К счастью или к несчастью, в зависимости от вашей точки зрения, угроза оказалась ложной, коронация прошла без сучка и задоринки, и царствование Романовых продолжилось.
Тухлые яйца
Пасхальное яйцо «Павлин» названо так из‑за сюрприза внутри. Расположенное горизонтально хрустальное яйцо покоится на золотом основании. Хотя яйцо с драгоценными камнями украшено сложной гравировкой, хрусталь остается прозрачным, поэтому внутри хорошо видно золотое дерево. На дереве сидит великолепный механический павлин. Сама птица сделана из золота разных цветов, сверкающей эмали и различных драгоценных камней. Если завести механизм, то павлин распускает хвост, поворачивает голову, ходит взад-вперед. Это одно из тех яиц, которые наилучшим образом иллюстрируют роскошь, изобилие и излишества, ассоциирующиеся с канувшей в Лету эпохой Романовых.
Двор Романовых отличался непревзойденной роскошью. Другие европейские королевские дворы выглядят скромными по сравнению с богатством и расточительностью при дворе Романовых. Но Романовы правили в восточной стране, и влияние Востока трудно отрицать. Изобилие, экстравагантность и эстетика дизайна были определенно «восточными». В ход шли только самые крупные и яркие драгоценные камни. Свадебное платье будущей императрицы было сделано из серебра и золота и весило столько, что потребовалось несколько человек, чтобы нести его. Говорили, что Мария Федоровна, жена Александра III, открывшая страшное пасхальное яйцо, носила невероятно массивные украшения. По словам очевидца, «они не были бы красивыми» ни на одной другой женщине, и в любом другом контексте «никто не принял бы их за настоящие»
[207]. То, что происходило в Версале, и в подметки не годилось происходившему в Зимнем или Летнем дворце, или в полудюжине других царских дворцов, которые меняли в течение года члены царской семьи.
Это не было результатом завидного состояния или гонкой за роскошью и каскадом трат, которыми всегда стремились перещеголять друг друга различные ветви европейских королевских домов. Это было следствие изоляции. Романовы были настолько далеки от простых людей, что некому было критиковать их поведение и, что еще более важно, им не с кем было себя сравнивать. Автократия в сочетании с внушительным состоянием, которое им обеспечивала страна с огромными природными и человеческими ресурсами, создала анахроничную и неприкосновенную монархию. В конце концов система оказалась гнилой. Во главе этой системы стояли порочные цари, правящие державой, гниющей вместе с ними социально и структурно.
При ближайшем рассмотрении
Пасхальное яйцо «Московский Кремль» менее всего похоже на яйцо из всех императорских пасхальных яиц. В высоту оно достигает 14 дюймов, столько же яйцо имеет в самой широкой своей части. Подставка из четырехцветного золота и серебра представляет собой стилизованные башни и стены московского кремля. Их кровли выполнены из прозрачной зеленой эмали. На башнях изображены эмалью гербы Российской империи и Москвы, над воротами в киотах – иконы, а Спасскую башню украшают куранты. Единственная часть, действительно напоминающая яйцо, почти скрыта от глаз. Эта часть крупная, но требуется некоторое время, чтобы разглядеть ее. Между тремя башенками расположено крупное белое эмалевое яйцо с молочным отливом с тройными окнами, золотым куполом и православным крестом. Дизайн яйца навеян архитектурой Успенского собора московского кремля. В одно из застекленных окон виден интерьер собора, изображенный на овальной стеклянной пластине внутри яйца. Поначалу яйцо кажется частью самого здания, но только при ближайшем рассмотрении становится ясно, что в центре Кремля находится пасхальное яйцо Фаберже.
Забавный факт о Романовых: пожалуй, единственное, что было забавного в их жизни, – это то, что они не были русскими. Царица Александра, до крещения Алиса Гессен-Дармштадтская, родилась в Германии, но в ней текла голландская и английская кровь. Она была одной из любимых внучек королевы Виктории. Ее свекровь, обожающую драгоценности Марию Федоровну, до крещения звали Дагмар, и она была дочерью короля и королевы Дании и сестрой британской королевы Александры. Заграничные невесты были обычным делом, когда протокол требовал женитьбы на особе королевской крови. Ученые подсчитали, что в Николае II была 1/128 часть русской крови. Романовы не только были политически, социально и экономически далеки от своего народа, они были другой крови. Единственное, что было у них общего, – это религия.
Хотя советское государство ассоциируется с безбожием и жестокостью, у русских долгая и яркая история глубокой и радостной веры. Их любовь к роскоши и драгоценным камням уходит корнями в далекое прошлое страны. В 987 году князь Владимир Мономах решал, стать ему христианином или мусульманином. Он послал своих дипломатов в Константинополь, чтобы выяснить, помимо всего прочего, что это за христианство такое. Его посланники были поражены величественным византийским собором святой Софии. Они оказались под глубоким впечатлением от красоты драгоценной мозаики, уходящих в небо куполов и особенно золотых переливов янтаря. Посланники отправили отчет князю Владимиру, описав увиденное. «Они написали, что когда свет проникал через окна, священники пели молитвы, и мозаика сверкала в свете свечей, “мы уже не знали, на земле мы стоим или в небесах”. Из‑за этого свидетельства и он, и вся Русь перешли в христианство»
[208].
