«Я ожидаю, что бой между противником и Соединением R будет развиваться в восточном направлении. Поэтому Соединение R сможет обеспечить некоторое прикрытие конвою RA-51, но может возникнуть необходимость отойти в Кольский залив для дозаправки. Намереваюсь выйти 31 декабря в 15.30 на «Кинге Георге V» вместе с «Хоу», «Кентом», «Бервиком», «Бермудой», «Релентлессом», «Рейдером», «Мушкетером», «Куинборо» и «Перуном», чтобы занять исходную позицию для прикрытия RA-51».
Время шло. Два британских крейсера ведут бой с немецким соединением. Немецкий эсминец тонет. Кроме этого, в Адмиралтействе не было известно ничего. День сменился вечером, а последний вечер 1942 года — ночью. Создалось впечатление, что вокруг конвоя снова завязался бой, так как «Обидиент» сообщил, что видит 3 неизвестных корабля в 4 милях от себя. Однако через пару минут пришла новая радиограмма, опровергающая предыдущее сообщение.
Подошла полночь, возвестив о наступлении нового года. Что их ждет в 1943 году? Мало хорошего, если не считать обещанных «крови, тяжелого труда, слез и пота». Примерно в 0.30 пришла радиограмма с поврежденного «Онслоу», который полз в Кольский залив, сражаясь с плохой погодой. «Онслоу» поврежден и следует самостоятельно». Но ни слова о том, ранен ли капитан 1 ранга Шербрук, да и вообще, жив ли он?
Глава 22. Томительная ночь
В течение этой богатой событиями ночи, пока 4 британских эсминца отражали нападение карманного линкора, тяжелого крейсера и 6 эсминцев, имевших на своей стороне все мыслимые преимущества, РВМ в Берлине не имело вообще никаких сведений о ходе боя.
Адмирал Кранке, находившийся в Вольфшанце, потребовал от оперативного отдела сообщать по телефону любые новости, как только они будут получены. Кранке помнил, что Гитлер очень беспокоился за судьбу тяжелых кораблей.
Поэтому в 10.30 Кранке сумел доложить Гитлеру, что крейсера установили контакт с английским соединением в 9.36. Он прочитал ему радиограмму Кумметца: «Веду бой с конвоем в точке 73°27′ N, 28°50′ О, курс 90°, скорость 10 узлов».
Когда подошло время очередного совещания, представители армии, Люфтваффе и флота докладывали о положении о фронтах. Однако новостей у Кранке к этому времени не появилось. События на Восточном фронте не вызывали особой радости, поэтому фельдмаршал Кейтель постарался завершить свой доклад побыстрее. Он свернул карты и ответил на вопросы, которые задал Гитлер. Наконец настала очередь Кранке.
Адмирал положил перед собой два розовых бланка, на которых были наклеены ленты, вышедшие из телетайпа. На бланках стоял красный штамп: «Секретно! Только для командования!»
Кранке сказал Гитлеру, что получены 2 радиограммы. Первая от адмирала Кумметца: «Прервать бой и отходить на запад». Она была отправлена в 11.49.
Вторая была отправлена в 11.45 подводной лодкой U-354, которая первой заметила английский конвой. В ней говорилось: «По нашим наблюдениям, битва достигла апогея. Я вижу только красное зарево».
Гитлер согласился с тем, что, если верить этим радиограммам, операция против конвоя проходит согласно плану.
Однако во второй половине дня не поступило новых сообщений, исключая короткую радиограмму Кумметца о том, что в 22.00 его корабли отходят к точке рандеву. Адмирал Кранке позднее писал: «Из этого я сделал вывод, что наши корабли не получили никаких повреждений, так как их скорость составляла не меньше 20 узлов. Я также сообщил Гитлеру, что потеряна связь с эсминцем «Фридрих Экольдт».
Во время вечернего совещания он доложил об этом Гитлеру, но тут в зал вошел адъютант и передал адмиралу розовый бланк. Он был озаглавлен: «Получено по телефону от службы радиоперехвата».
«Рейтер сообщает. 31 декабря, 20.05. Сегодня утром британские корабли имели столкновение с вражескими силами в полярных водах. В ходе последовавшего боя один вражеский крейсер был поврежден и отошел. Один вражеский эсминец получил несколько попаданий. Когда его видели в последний раз, он тонул. Операция продолжается».
Всего лишь сутки назад Гитлер заявил адмиралу, что его корабли «ничего не делают. Они бестолку стоят в фиордах, совершенно бесполезные, как большие кучи металлолома». А теперь Кранке должен был сообщить ему достаточно неприятную новость, полученную к тому же из английских источников. Гитлер внимательно следил за адмиралом. Кранке пишет:
«Мы решили, что это сообщение может оказаться правдивым. Фюрер разозлился и пожелал узнать, почему наши собственные корабли ничего не сообщили. Я объяснил, что необходимо соблюдать радиомолчание, пока они находятся в море. Поэтому не следует ждать никаких известий до того, как корабли вернутся в порт».
После совещания Кранке сделал все возможное, чтобы раздобыть свежую информацию. «Учитывая нетерпение фюрера и неопределенность положения, я предложил оперативному отделу РВМ запросить результаты боя в виде короткой радиограммы. Например, крейсерскому соединению предлагалось ответить «J», если задача выполнена успешно»
[28].
Оперативный отдел передал это предложение адмиралу Редеру. Однако тот, хотя и знал причину, отказался вызывать корабли, находящиеся в море. Существовала опасность, что английская служба радиопеленгации определит их местонахождение, и тогда противник получит возможность нанести удар.
Кранке так описал дальнейшие события: «После ужина, в 22.00 я получил приказ прибыть на совещание по вопросам организации морских перевозок. Обсуждение закончилось в 23.50. В начале совещания я доложил, что возвращение крейсеров задерживается на 3 часа. Причина была неизвестна. Это могли быть повреждения крейсера, о которых сообщали англичане, могли быть поломки на эсминцах, сильное волнение или ветер.
Но, так или иначе, фюрер потребовал немедленно передать ему любое донесение, как только оно поступит. Он все еще надеялся успеть до наступления Нового Года объявить об уничтожении конвоя, либо, в крайнем случае, сделать это утром 1 января. Так как не поступало никаких сведений об участии в бою английских крейсеров или других крупных кораблей, и фюрер, и я были настроены оптимистично».
Хотя совещание закончилось в 23.50, никто не отправился спать. Даже если бы это была обыкновенная ночь, Гитлер устроил бы легкий ужин с чаем и бутербродами, а потом вызвал бы пару секретарш, Мартина Бормана, Еву Браун, и началась бы пустая болтовня. Эта компания была способна трепаться до самого утра о различных предметах, в которых никто из них не разбирался.
Новогодняя ночь не стала исключением. Незадолго до полуночи начал звонить телефон, а потом потянулась вереница посетителей, которые хотели лично поздравить фюрера и пожелать ему счастья в новом году: фельдмаршал Кейтель, генерал Йодль, маршал Геринг, Риббентроп — который потерял все свое влияние, Геббельс и еще несколько приближенных. Все они играли давно заученные роли, исполняя надоевший ритуал, который позволял им оставаться в свите фюрера.
