Но неожиданно в ноябре — декабре 1946 года эти натуральные обмены сделались очень опасными мероприятиями. На Смоленском и Предтеченском рынках (последний находился на Обводном канале, на месте нынешнего автовокзала) стали пропадать люди.
Первое заявление, которое поступило в милицию, касалось исчезновения гражданина Бараева 19 ноября 1946 года. Начальник цеха завода, где он работал, очень удивился, когда не увидел своего подчиненного на рабочем месте. Накануне Бараев вернулся из отпуска и сразу же прибежал на завод, чтобы повидаться с товарищами и узнать о дне выхода на работу. Он был весел и здоров, но все может случиться — возможно, человек внезапно заболел…
Начальник цеха подошел к рабочим, которые проживали в заводском общежитии, и с удивлением узнал, что Бараев там не ночевал. Прогул в то время был явлением чрезвычайным, сродни преступлению — даже за опоздание могли дать срок, а у Бараева невыход на работу!.. Что же с ним случилось, встревожился начальник цеха. Он начал расспрашивать приятелей Бараева и узнал, что перед уходом домой тот сказал товарищам, что пойдет к земляку, который ждет его у ОРСа завода «Большевик».
Никуда уехать Бараев не мог, потому что все его вещи остались в общежитии. Расстроенный начальник цеха зашел в контору и написал на имя помощника директора завода по режиму рапорт о неявке Бараева из отпуска, а также заявление о его исчезновении в милицию.
29 ноября 1946 года 25-летний Анатолий Сидоров, бывший фронтовик, надел шинель, взял единственную ценную вещь в доме — патефон и пошел на Предтеченский рынок, чтобы обменять его на картофель. На рынке было многолюдно. Шумела многоголосая толпа. Парень стоял среди людского потока, к нему подходили, приценивались и отходили, но наконец покупатель на его товар нашелся. Это был мужчина 35–40 лет, светлоглазый, лицо простоватое, одет в добротное черное демисезонное пальто, кепи, армейские сапоги. Осмотрев патефон, он поинтересовался стоимостью и предложил в обмен картофель. Только за картофелем нужно было съездить к покупателю на дом, а это было неблизко — почти за город, в подсобное хозяйство ОРСа завода «Большевик». Но Анатолий согласился…
Уже смеркалось, когда мужчины дошли до столовой полевого стана, где проживал продавец картофеля. Хозяин распахнул дверь, пропустил Толю вперед. Засветил керосиновую лампу, открыл подпол и сказал парню: «Полезай, наберешь себе картошки, какой хочешь, а я тебе посвечу».
Керосиновая лампа горела тускло, и Анатолий почти ощупью набирал картофель в мешок. Когда он с мешком стал выбираться из подпола, на его голову обрушился топор…
Убедившись, что жертва мертва, преступник аккуратно, стараясь не испачкать одежду, снял ее с убитого. Выволок труп из дома, дотащил до дзота и бросил там бесчувственное тело Толи Сидорова.
А двумя днями раньше в милицию поступило заявление об исчезновении 62-летней И. Рожиной, уехавшей на Смоленский рынок за картошкой.
3 декабря 1946 года исчезли уехавшие на Предтеченский рынок продавать патефон Смирнов и А. Павлова. Их видели в последний раз с неизвестным гражданином, с которым они договорились обменять патефон на картофель.
Таких заявлений в разных отделениях милиции скопилось множество, более двух десятков по городу. Объединяло их одно — все исчезнувшие люди знакомились на Предтеченском или Смоленском рынке с неизвестным мужчиной лет 35–40, одетым в черное пальто, кепи, армейские сапоги либо в овчинный полушубок, шапку-ушанку и валенки с калошами. Этот мужчина предлагал обменять вещи на свой картофель и уводил в направлении завода «Большевик».
Сотрудники милиции установили наблюдение за рынками и трамвайными остановками, проверили все близлежащие чердаки, подвалы, кочегарки и уединенно стоящие здания — возможные места убийства и захоронения жертв. Розыскники напрасно ездили на опознание трупов — ни одного из пропавших среди них не было обнаружено. Чтобы возбудить уголовное дело, не хватало самого главного — трупов пропавших без вести людей.
В конце января 1947 года по призыву «Вторчермета» рабочие завода «Большевик» собирали металлолом. В собирательском азарте они тащили все, что только попадалось на глаза: ржавую проволоку, гильзы от артснарядов, прохудившееся кровельное железо. Добрались даже до дзотов. А вдруг и там осталось какое-нибудь железо?.. В одном из них открыли тяжелую дверь и увидели двух мертвецов. Если бы это были погибшие солдаты, то на них было бы военное обмундирование, но эти трупы лежали нагими, без одежды…
О страшной находке сообщили в милицию. Выехавшие на место оперативники опознали в убитых пропавшего без вести 29 ноября 1946 года Анатолия Сидорова и исчезнувшего 1 декабря 1946 года 23-летнего офицера Николая Тихомирова. Дзот, в котором были обнаружены тела убитых, располагался в 85 метрах от столовой подсобного хозяйства ОРСа завода «Большевик». Столовая пустовала, но совсем недавно в ней проживал возчик полевого участка Филипп Тюрин. Из всех работников подсобного хозяйства на неизвестного преступника по описанию более всех походил Тюрин. Говорили, что он продавал у себя на квартире картофель.
Но познакомиться с возчиком полевого участка не удалось — распродав картофель, он еще 12 декабря уехал к себе на родину в деревню Сумерки Рязанской области. По слухам, Тюрин увез с собой и отправил багажом большое количество вещей… Неужели Тюрин — тот самый преступник?
Частично ответ на этот вопрос мог дать обыск на квартире Тюрина (в столовой полевого стана). Эксперт НТО младший лейтенант Андреев дело свое знал хорошо. Тщательно осмотрев жилище Тюрина, он обнаружил на многих предметах пятна, подозрительно похожие на кровь. Кровь была на всех частях стола, на стене большой комнаты, а в сарае делового двора был обнаружен тазик со следами крови. Замерзшая, превратившаяся в лед кровь была обнаружена в уборной. Вещественные доказательства со следами крови были направлены в судебно-медицинскую экспертизу, чтобы определить видовую принадлежность крови. Почти все были уверены, что это кровь жертв Тюрина, но нужно было ждать выводов экспертизы.
Двое оперуполномоченных 6 отдела уголовного розыска были направлены в Рязанскую область с предписанием задержать Филиппа Тюрина и доставить в Ленинград. Эти двое встречали вторую годовщину полного освобождения Ленинграда от вражеской блокады под стук колес, трясясь в плацкартном вагоне поезда, мчавшегося на Москву.
А другие оперативники продолжали поиск остальных погибших от рук Тюрина людей. Опыт и логика подсказывали, что места захоронения трупов должны быть недалеко от столовой ОРСа завода «Большевик».
Шаг за шагом оперативники прочесывали местность. Зимняя стужа сковала землю. Ветер гнал по полю поземку. Гд е же искать места захоронений?.. Недалеко от столовой находились два мелководных водоема. Что если поискать здесь? Разбили лед и стали шарить баграми по дну пруда. Вот зацепились за какой-то предмет и стали тащить его к берегу… Это был труп с привязанным к нему, чтобы не всплыл, куском железа.
Через некоторое время багор задел еще какой-то предмет. Это был второй труп. В убитых опознали пропавших без вести Бараева и Шалыгина.
