Теперь о реагировании отряда и округа на развертывание событий.
Провокаторы расстреляли группу Стрельникова в 11.00 (по московскому – 4.00) 2 марта 1969 года, а представители управления отряда прибыли на заставу между 14.00 и 15.00, хотя на вертолете полет от Имана до заставы занимает всего 30 минут. Представители управления округа появились лишь на следующие сутки. Естественно, на эту неоперативность обратил внимание и тогда, и позже начальник погранвойск страны генерал-полковник П.И. Зырянов.
К 14 марта, с учетом того, что на сопредельной стороне происходило дальнейшее сосредоточение все новых войсковых сил и выход на остров уже целых подразделений, которые закреплялись на местности, в район конфликта прибыли командующий Дальневосточным военным округом генерал-полковник О.А. Лосик, первый заместитель председателя КГБ СССР генерал-полковник Н.С. Захаров, начальник штаба – первый заместитель начальника ГУПВ тогда генерал-лейтенант В.А. Матросов, начальник отдела Политуправления генерал-майор В.Т. Щур и замначотдела ПУ тогда подполковник П.А. Иванчишин. Группу офицеров от управления округа возглавлял полковник, затем – генерал-майор Г.П. Сечкин. Продолжительное время на обеих заставах был начальник политотдела Тихоокеанского округа генерал-майор А.Н. Аникушин. Начальник войск Тихоокеанского погранокруга генерал-майор В.Ф. Лобанов кратковременно наезжал в район Даманского.
О ходе развертывания боевых действий у Даманского и в дни, когда они совершились, и особенно о том, что было позже, написано немало очерков, статей и брошюр. Описания их включены в учебные пособия и монографии.
Не ставя себе задачу разбора всего написанного о Даманском и вокруг него, отмечу лишь то, что чем дальше мы уходим от этих событий, тем больше на страницах печати появляется всякого рода домыслов и искажений. Нетрудно заметить, что в них четко прослеживается стремление возвеличить роль и заслуги одних и, напротив, замолчать о других. Самовосхваление всегда присуще людям, как говорится, не страдающим скромностью. А тот, кто скромен, обычно остается в тени. И вот для того, чтобы сдержать порыв дальнейших самовосхвалений, а также напомнить, как же в действительности развивались боевые действия у острова Даманского, пишутся последующие заметки.
Сначала о событиях 2 марта 1969 года – о самом главном.
Участником боя в этот день был личный состав двух застав – «Нижне-Михайловка» и «Кулебякины сопки». Решающую роль в этом бою сыграли вторые, ибо после расстрела группы старшего лейтенанта Стрельникова на его заставе осталось всего 15 человек. О каких-либо командирских решениях говорить не приходится. Действовали все по командам в основном начальника заставы «Кулебякины сопки» В.Д. Бубенина. Его команды личный состав выполнял четко, проявляя самоотверженность и геройство. Из сержантов своими грамотными и отважными действиями выделялся младший сержант Василий Каныгин. В выдворении провокаторов с острова 14–15 марта 1969 года основную роль сыграло подразделение, возглавляемое подполковником Е.И. Яншиным. Это случилось после того, как по провокаторам было произведено несколько залпов системы «Град» – как по острову, так и по примыкающей к нему местности сопредельной стороны. В боевых порядках пограничников действовали многие офицеры, в том числе начальник политотдела Иманского отряда подполковник А.Д. Константинов, заместитель начальника штаба отряда майор П.И. Косинов (последний получил тяжелое ранение).
В ряде публикаций говорится, что после гибели старшего лейтенанта Стрельникова командование заставой «Нижне-Михайловка» принял на себя младший сержант Ю.В. Бабанский. Этого не было, и прежде всего потому, что в отряде начальником штаба был опытный офицер полковник Б.В. Павлинов. А подполковнику Константинову и младшему сержанту Бабанскому впору бы на должном уровне выполнять свои обязанности: одному начальника политотдела отряда, а другому – командира стрелкового отделения. И не больше.
Принимая в январе 1970 г. должность начальника политотдела Тихоокеанского погранокруга от генерала Аникушина, я, естественно, интересовался его оценкой даманских событий. Говорили мы с ним по этому поводу неоднократно.
Очень переживал Александр Николаевич гибель начальника Иманского погранотряда полковника Демократа Владимировича Леонова.
– Чистой был души человек, ответственный командир, – заметил генерал Аникушин.
Делясь своими мыслями о Даманском, Александр Николаевич особо подчеркнул:
– Я не хочу быть судьей всех участников этих событий, но уверен, что Демократ Владимирович Леонов совершил свой выезд на остров, в ходе которого героически погиб, только из-за нераспорядительности его старших командиров…
Изучая в последующем ход даманских событий, я в этом тоже убедился. А случилось это так.
15 марта, после того как был нанесен удар «Градом» по провокаторам, те основной своей массой оставили нашу территорию, окопавшись на своем берегу. Начальник погранвойск генерал Зырянов в телефонном разговоре все требовал точного ответа на вопрос, есть ли провокаторы на острове, чтобы доложить об этом Генсеку лично. На эти звонки никто из старших командиров, бывших на заставе, не отвечал. Тогда это сделал полковник Леонов.
Сейчас уже никто не может пересказать его разговор с начальником главка, но находившиеся в те минуты рядом с ним офицеры отряда обратили внимание на одну фразу, брошенную полковником Леоновым, направлявшимся к стоянке танков: «Вот поеду сам…» И поехал…
Чем это закончилось – давно написано. Добавить нечего. Свой последний жизненный поступок кадровый пограничник совершил сознательно, рискуя своей жизнью. Честь и хвала такому поступку!
Рассказывал Александр Николаевич и о том, как проходил отбор кандидатов на высшие государственные отличия: – О том, что этого звания заслуживают начальник отряда, начальники застав «Кулебякины сопки» и «Нижне-Михайловка», ни у кого сомнений не было. Что касается четвертого кандидата, то у меня лично состоялось несколько крупных разговоров с представителями Политуправления погранвойск, находившимися на заставе. Они неизменно твердили мне одно: «Есть указание начПУ, что удостоенный этого звания из числа сержантов должен оставаться служить в войсках». Я, – продолжал генерал Аникушин, – подписывал наградные листы и, конечно, не могу считать себя неответственным за этот акт. Одно могу сказать: произошло то, что произошло…
Позже стало известно, что на вопрос, заданный младшему сержанту Каныгину о его продолжении службы в войсках, он определенно ответил: «Я имею среднее образование и после предстоящего увольнения в запас осенью этого года намерен поступать в вуз».
В своей корреспонденции, опубликованной в № 3 журнала «Пограничник» за 1999 год, полковник Н. Лободюк достоверно указал, что за действия в бою 2 марта младший сержант Бабанский представлялся к ордену Красной Звезды. Пишет корреспондент и о том, что о какой-либо роли Бабанского в событиях 14–15 марта «нигде в прессе… ничего конкретного не сказано». Действительно, что можно сказать о том, чего не было? Вот такая правда по поводу некоторых деталей с награждениями.
