Истребители с радарами
Использование бортовых радаров было делом довольно трудным. Кроме того, что первые радиолокационные установки имели множество технических недостатков, ожидавших своего устранения, поступающая с них информация нуждалась еще и в квалифицированном толковании, чтобы представлять собой хоть какую-нибудь ценность. Например, днем летчик-истребитель, заметив цель, сразу осознавал, что она собой представляет и что собирается предпринять относительно его самолета. А при использовании радара на экране возникал только сигнал, указывающий местонахождение цели в данный момент времени. Сопоставляя эти сигналы, которые изменялись в зависимости от того, как вела себя цель — маневрировала или летела по прямой, — несчастный оператор должен был определить направление движения вражеского самолета, дистанцию до него, скорость, а после этого еще и навести на противника своего пилота. Все это было очень сложно. Успешный ночной перехват во многом был результатом слаженной работы летчиков и наземных служб.
22 июля 1940 года была одержана первая победа в ночном небе на истребителе, оборудованном радаром. «Джамбо» Эшфильд из специального подразделения перехватчиков патрулировал на «Бленхейме» на высоте 3000 метров район над Тангмером. Ему сообщили, что небольшая группа вражеских бомбардировщиков только что пересекла береговую линию на высоте примерно 2000 метров. Направив самолет вниз для увеличения скорости, Эшфильд отправился на перехват. Вскоре его оператор, сержант Лейланд, установил контакт с целью и доложил об этом летчику. А через некоторое время Эшфильд сблизился с противником настолько, что смог сам обнаружить его визуально. Это был Дорнье Do.17. С дистанции 150 метров английский летчик открыл огонь, и подбитый бомбардировщик свалился на левое крыло, исчез в темноте, а затем о его судьбе рассказал всплеск на поверхности моря. С радаром или без него, но Эшфильду, конечно, повезло. Он занял очень удачную позицию, которая позволила ему набрать скорость. Потому что в противном случае «Бленхейм» просто не смог бы догнать «Дорнье». И к тому же радар на английском самолете работал все время перехвата, что было далеко не всегда.
Для успешного ночного боя в воздухе требовапись еще две вещи. Во-первых, истребитель должен был обладать высокой скоростью и маневренностью, чтобы догонять вражеские бомбардировщики. Во-вторых, имели значение относительно большие размеры самолета, чтобы можно было разместить в нем радиолокационную установку и оператора. Эти требования удалось воплотить в «Бофайтере», скоростном двухмоторном истребителе, располагавшем значительной огневой мощью. Наземные станции радиолокационного слежения должны были действовать ювелирно, чтобы вывести ночной истребитель на дистанцию, с которой жертва попадала бы на экран его радара. В конце концов этого достигли путем создания сети наземных радарных установок, способных следить за окружающей обстановкой на 360 град. вокруг себя. Таким образом, к весне 1941 года основные проблемы ночной системы ПВО были успешно решены.
Но это было только началом. Станции наземного контроля выводили истребитель на расстояние трех миль до цели. С этой дистанции она попадала на экран радара истребителя, и, используя свое превосходство в скорости, он мог быстро ее догнать. Но поскольку ночью видимость существенно ограничена, летчик, сближаясь на высокой скорости с противником в течение длительного времени, мог промахнуться при стрельбе или, что значительно хуже, рисковал вообще столкнуться с вражеским самолетом в воздухе. Следовательно, при сокращении расстояния до цели требовалось уменьшить скорость. Но тут необходимо было точно рассчитать время, так как при чересчур медленном сближении бомбардировщик мог заметить преследователя и уйти от погони. В итоге, для успешного перехвата требовалась очень четкая работа оператора бортовой установки РЛС.
Даже в самую темную ночь небо все равно слегка светлее, чем земля. Как только начиналось преследование, главной задачей наземных станций было вывести истребитель немного ниже цели, чтобы сам он терялся на фоне темной земли, а бомбардировщик оказался бы на фоне неба или звезд. Но и тогда самолет противника заметить было нелегко. Но если визуальный контакт устанавливался, необходимо было еще определить принадлежность машины. Это мог оказаться британский бомбардировщик, возвращающийся из рейда, или даже товарищ по оружию, такой же ночной истребитель. Однако, несмотря на все предосторожности, ошибки все же случались.
Еще одной проблемой было то, что минимальный радиус действия бортовых радаров перехватчиков составлял около 150 метров. Как только в условиях темной ночи цель оказывалась на этой дистанции от истребителя, она исчезала с экрана РЛС. А визуальный контакт с нею еще невозможно было установить. Все, что знал экипаж, так это то, что противник где-то впереди и совсем близко. Все это, конечно, страшно нервировало и держало летчиков в постоянном напряжении. Нечего и говорить — от пилота и оператора радарной установки требовалось огромное доверие друг к другу.
«Все эти недостатки радаров вели к тому, что несчастный летчик, управлявший несколькими тоннами металла под названием „истребитель“, мчался навстречу такой же груде металла, ничего не замечая перед собой и без малейшей надежды увернуться от столкновения».
Джимми Ронслей,
604-я эскадрилья.
Приток нового оборудования и возросший боевой опыт летчиков сказались на результатах ночных боев уже в первой половине 1941 года, когда резко возросла эффективность действий ночных истребителей. За январь ночники RAF установили 78 контактов с противником и заявили о трех сбитых самолетах. Это составило всего 0,02 % всех потерь Люфтваффе за месяц. В мае того же года эти цифры выросли до 371 контакта и 96 сбитых самолетов противника — потери Люфтваффе в ночных рейдах достигли уже 3,93 %.
Конечно, этого было недостаточно для того, чтобы сорвать ночные рейды бомбардировщиков, но приведенные цифры явно свидетельствовали о наметившихся позитивных сдвигах в этом вопросе. Однако к этому времени взгляды Гитлера обратились на Восток, и большую часть бомбардировочной авиации он перебросил к границе с Россией. С этого момента ночные налеты перестали представлять существенную угрозу для Британии. Время от времени немецкие ВВС предпринимали налеты на острова, создавая дополнительные проблемы при вторжении на малых высотах или использовании скоростных истребителей-бомбардировщиков. Но все они быстро решались, так как на вооружение Британских ВВС поступили новые системы радаров и превосходные самолеты «Москито», которые к концу 1943 года практически заменили «Бофайтеры» в роли ночных истребителей. Британцы также пытались оснастить радаром скоростной истребитель-бомбардировщик «Тайфун», но по различным причинам этот эксперимент себя не оправдал.
Самолеты вторжения
Естественно, в первую очередь немецкие бомбардировщики можно было легко обнаружить поблизости от их собственных аэродромов Особенно уязвимы они были именно здесь, взлетая с тяжелой бомбовой нагрузкой или возвращаясь с включенными навигационными огнями.
Вначале «Харрикейны», а впоследствии различные типы двухмоторных самолетов — в первые годы даже не оборудованные радарами — отправлялись с заданием вторгнуться на территорию противника. Секрет успеха заключался в том, чтобы не потревожить немцев, которые, узнав о приближении самолетов вторжения, выключали огни на аэродромах и предупреждали пилотов своих бомбардировщиков, чтобы те летели на запасные базы. Поэтому требовалось особое искусство, чтобы занять позицию между двумя-тремя аэродромами и ожидать возможную жертву. Необходимы были также огромное терпение и молниеносная реакция, чтобы использовать подвернувшийся шанс для атаки. Конечно, отсутствие радаров было серьезной помехой в осуществлении подобной миссии, но запрет на их установку объяснялся довольно просто. Командование Королевских ВВС опасалось, что образцы радаров попадут в руки немцев, которые смогут предпринять против них какие-то меры.
