На итальянском театре военных действий наши союзники терпели катастрофу. От Российской империи вновь требовалась экстренная помощь и сокращение сроков подготовки планируемого наступления. В начале 1916 г. новый главнокомандующий Юго-Западным фронтом генерал А.А. Брусилов собрал совещание командующих армиями в Волочиске: генералов А.М. Каледина – 8-й, В.В. Сахарова – 11-й, Д.Г. Щербачева – 7-й и А.М. Крымова – 9-й. План наступления Юго-Западного фронта был принят в таком виде: 8-я армия наносила главный удар на фронте Дубинце – Корыто протяженностью около 22 км. А 11-я армия должна вести наступление одним корпусом. 7-я армия, как и 11-я, должна была вести вспомогательные операции, 9-я армия, по замыслу, должна выполнять второе по важности задание в операции фронта и наступать на участке в 15 км. Наступление было назначено на 22 мая (4 июня) 1916 г. Командующим корпусов, в том числе и великому князю Михаилу Александровичу, в боевых операциях ставились конкретные задачи в штабах каждой армии, которым они подчинялись.
Воинские формирования русских армий готовились к новым боям. Вновь обратимся к дневниковым записям Михаила Романова:
«11 мая. Среда.
Новое Поречье.
В 10 ч. мы в двух автомобилях поехали в Кавказскую туз[емную] кон[ную] див[изию] на позицию близь Усечко. По дороге заехали в штаб армии в Гусятин, в 1 ч. поехали дальше. Завтракали в автомобилях. Проезжая через Борщов, я заехал к ген. [К.А.] Крылову ком[андиру] 33 [армейского] кор[пуса], затем в шт[абе] дивизии в Высучке нас угостили чаем и мы все покатили через Тлустэ в Нырков, где находится 3-я бригада. Там мы пересели верхом и поехали к окопам (которые на левом берегу Днестра) против Михальче, окопы занимала сотня Черкесского полка. В конце февраля эти самые окопы были взяты у австрийцев Заамурцами. Мы пробыли там около 30 мин., все было тихо (между нами и австрийцами шагов 700). В 9½ мы возвратились в Нырков, где черкесы напоили нас чаем в женском монастыре, где у них [офицерское] собрание. Ген. Крылов нас сопровождал. В 10½ мы уехали, и ехать пришлось через Тлустэ, Ягельница, Езержаны, Тлустеньке и через Гусятин. В 4 ч. ут[ра] мы были дома, всего проехали около 250 в[ерст]. Погода к часу дня разъяснилась, было тепло, веч[ером] ехать на обратном пути холодно»
[455].
На следующий день, т. е. 12 мая, расположение штаба 2-го кавалерийского корпуса посетил командующий 7-й армии генерал от инфантерии Дмитрий Григорьевич Щербачев (1857–1932). Против его армии находился наиболее крепкий участок австро-германского фронта. Генерал Щербачев принял решение прорвать позиции неприятеля на участке своего левофлангового II армейского корпуса (командир ген. В.Е. Флуг) у Язловца.
Положение обострялось для союзников по Антанте тем, что успешно развивалось наступление австрийской армии в Трентино на Итальянском фронте, которое продолжалось с 2 (15) мая по 3 (16) июня 1916 г. Это грозило поражением итальянцев. Великий князь Михаил Александрович 12 мая записал в дневнике:
«Недавно итальянцы имели крупную неудачу и потеряли одними пленными около 15 т. чел. и более 200 пушек. Последние дни германцы снова усилили атаки против Верден».
Однако главком 7-й армией Д.Г. Щербачев распорядился временно передать командование 2-м кавалерийским корпусом генерал-лейтенанту князю Константину Сергеевичу Бегильдееву (1858–1920), а великий князь в приказном порядке отправлялся в отпуск поправлять здоровье в связи с язвой желудка.
Вдовствующая императрица Мария Федоровна 14 мая 1916 г. записала в дневнике о свидании с младшим сыном:
«Приняла графа Сабанского, который лишился всего на этой жестокой войне. Он поблагодарил за награждение его орденом Красного Креста. Затем гуляла в саду, писала Аликс. В 12 часов прямо с фронта прибыл мой милый Миша. Мы находились в саду, когда приехала Беби. Они увиделись в первый раз за 4 года, и оба плакали от радости. Слава Богу, что они наконец-то встретились и смогли поговорить обо всем. Завт[ракала] одна. Ездила на прогулку в автомобиле с открытым верхом. Немного погуляла по лесу, собирала цветы. Обедала в одиночестве. Миша уехал в 11 часов вечера»
[456].
В свою очередь в тот же день великий князь отметил в своем дневнике:
«Приехали в Киев в 11 ч., встретил губ[ернатор] гр[аф] [Алексей Николаевич] Игнатьев. Вскоре я поехал во дворец к Мама, куда [великая княгиня] Ольга [Александровна] приехала к завтраку (мы не виделись с ней с 12-го года). Потом я видел батюшку Поспелова, кот[орого] и Мама приняла. Затем Мама, Ольга и я выехали за город на автомобиле и прошлись пешком в сосновом лесу. Возвратились в 4½ и пили чай в саду. Потом я поехал с Ольгой в ее лазарет. В 8½ мы обедали с Мама, после чего собирали puqqle. В 11½ я поехал на вокзал и с поездом в Гатчину. Со мной едет [Н.А.] Врангель, а [В.А.] Вяземский из Киева поехал в Козельск и в деревню. Погода была солнечная, тихая, 13°»
[457].
Через несколько дней 22 мая 1916 г. вдовствующая императрица в письме к старшему сыну Государю Николаю II отмечала:
«Миша провел один день здесь и, наконец, помирился с бедной Ольгой. Я так счастлива и мы все плакали от радости. Слава Богу, что это теперь кончено и я могу умереть спокойно»
[458].
В поздних эмигрантских воспоминаниях великой княгини Ольги Александровны (1882–1960), написанных под ее диктовку журналистом Йеном Ворресом, читаем об этой встрече с братом:
«Прежде всего, на несколько дней приехал из северной столицы (правильно, по пути в северную столицу. – В.Х.) ее брат Михаил. Свободного времени у Ольги было немного, но каждую лишнюю минутку она уделяла ему. Об унылом настоящем они не разговаривали. Возвращаясь к своему детству, которое они провели вместе, брат и сестра смеялись, как дети, вспоминая, как с наслаждением уплетали похищенные конфеты. Когда же отпуск великого князя закончился и сестра пришла провожать его на вокзал, она горько зарыдала. Больше они не встретились»
[459].
Составитель воспоминаний журналист Й. Воррес иногда искажает события. Это не было последним свиданием Ольги Александровны с Михаилом Александровичем. Им довелось еще встретиться осенью 1916 г., когда ее брат вновь направлялся через Киев с Юго-Западного фронта в Царскую Ставку.
Михаил Александрович, находясь на отдыхе и лечении, продолжал следить за событиями Великой войны не только на территории России, но и за ее пределами, в том числе по сообщениям прессы. В поденной записи от 22 мая зафиксировано:
