Книга Первая мировая. Во главе "Дикой дивизии". Записки великого князя Михаила Романова, страница 68. Автор книги Владимир Хрусталев

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Первая мировая. Во главе "Дикой дивизии". Записки великого князя Михаила Романова»

Cтраница 68

Около полудня приехали в Самбор. На станции императора встретил с рапортом генерал Брусилов. Государь трижды поцеловал его. Растроганный Брусилов поцеловал руку Государя. На платформе встречал почетный караул роты Его Величества 16-го Стрелкового полка со знаменем и оркестром. Брусилов доложил, что рота, которой командовал подпрапорщик Шульгин, прибыла прямо с поля боя. Рота выдержала атаку шести австрийских рот, отбивалась огнем, ручными гранатами, штыками и прикладами и положила около себя более шестисот трупов.

Выслушав внимательно доклад, Государь подошел к роте и поздоровался: “Здорово, мои железные стрелки!” Поблагодарив стрелков за славную боевую службу, Государь добавил: “За славные последние бои, о которых мне только что доложил командующий армией, жалую всем чинам роты Георгиевские кресты”. /…/

Государь завтракал в помещении штаба с начальствующими лицами и офицерами и после завтрака назначил Брусилова своим генерал-адъютантом и вручил ему погоны с вензелями и аксельбанты. Брусилов со слезами на глазах вновь поцеловал руку императора и попросил разрешения переодеться в соседней комнате. Через минуту он вышел оттуда одетым уже по форме генерал-адъютанта. Посыпались поздравления.

В 3 часа Государь отбыл из Самбора, и вскоре поезд остановился у станции Хыров, откуда на автомобилях поехали к выстроенному на берегу Днестра 3-му Кавказскому корпусу. Им командовал генерал Ирман, переименованный солдатами в Ирманова. /…/

Вечером приехали в Перемышль. Город был пуст. Кроме военных, никого. Много оренбургских казаков. Посетив церковь, Государь поехал в дом, где жил комендант крепости Кусманек. Там были приготовлены комнаты для Его Величества. Отдохнув немного и переодевшись, Государь пообедал с начальствующими лицами в бывшем гарнизонном австрийском офицерском собрании, а в 10 часов уже был дома.

Для нас, охраны, день кончился. Я вышел с генералами Дубенским и Сусловым пройтись по городу. Все спали. Изредка мы встречали патрули. Прошли на мост через Сан, тот Сан, с которым так много связано воспоминаний у русской армии. По берегам копошились саперы, видимо, что-то делали даже ночью. /…/

Утром 11-го числа Государь выехал на автомобиле осматривать разбитые форты Перемышля. Целая вереница автомобилей тянулась вслед. Повсюду грандиозные руины фортов, глыбы вывороченного камня и железобетона, сотни громадных крепостных австрийских орудий, снятых с мест и уложенных, как покойники, рядами на земле, – все это производило огромное впечатление. Неужели все эти, казалось бы, непреодолимые препятствия, где природа и человек действовали воедино, чтобы соорудить нечто неприступное, неужели они были сокрушены и взяты нашими войсками? Да, можно сказать с гордостью, были взяты. Факт налицо. Некоторые форты были взяты штурмом. Имя доблестного генерала Селиванова, командовавшего войсками, взявшими Перемышль, было у всех на устах. Государь внимательно слушал доклады начальствующих лиц, вставляя свои замечания, которые ясно показывали, что он знает подробно о всех действиях доблестных войск до отдельных частей и их начальников включительно. Это, видимо, не нравилось некоторым из высших чинов штаба.

Штабы вообще не любят делить славу с непосредственными участниками боев. Но вот если неудача, то, конечно, в ней виноваты войска и их начальники. /…/

Вернувшись с осмотра фортов, Государь позавтракал и на автомобиле поехал во Львов. По пути в деревнях знали о следовании Государя, и толпы народа выходили на дорогу и приветливо кланялись. По виду это были русские люди. В 5 часов вернулись во Львов.

Перед обедом во дворец приехали великие княгини Ксения Александровна и Ольга Александровна. После обеда выехали на вокзал. Казалось, весь Львов высыпал на улицу. Все население радушно, тепло провожало Государя. Энтузиазм стоявших шпалерами войск не поддается описанию.

В 9 с половиной часов император покинул Львов, и через три часа мы были уже в Бродах, где Государь перешел в свой поезд» [263].

Можно привести еще документальное свидетельство военного доктора Ю.И. Лодыженского, который служил в лазарете во Львове и лечил раненых офицеров «Дикой дивизии»:

«Наиболее выдающимся событием во время пребывания лазарета во Львове явился приезд Государя после взятия нашими войсками Перемышля. Княгиня Вадбольская достала себе, моей жене, которая как раз приехала меня навестить, и мне входные билеты на торжественный молебен. Во время этого молебна мы стояли от Государя в нескольких шагах, и я все время мог наблюдать, как он усердно молился. Около Государя находился и Верховный Главнокомандующий великий князь Николай Николаевич» [264].

Сегодня многим нашим читателям покажется странным, что о приезде царя в Галицию его родной брат узнает из агентских телеграмм и не был приглашен на эту торжественную встречу, хотя находился относительно не так далеко от Львова. Это обстоятельство невольно наводит на некоторые размышления.

Среди военнослужащих «Дикой дивизии» временами происходили неприятные инциденты. Об одном из них имеется отражение в дневнике Михаила Александровича от 17 апреля 1915 г.:

«В 10 ч. отсюда повезли 1 чеченца и 2 ингушей к тому месту, где их должны были расстрелять. По выезде из Тлустэ один из них бросился бежать, но был задержан. Другие двое также пытались бежать, но конвойные одного убили, а другого смертельно ранили. Кроме того, один конвойный был убит случайно, а другой ранен благодаря темной ночи. Ужас, но трагично все это окончилось и так досадно, т. к. телеграмма об их помиловании, которая была получена в 6 ч., должна была быть прочтена им на месте расстреляния для большого внушения – и все это не удалось!» [265]

К сожалению, это был не первый и не последний случай нарушения дисциплины, чем особенно отличались джигиты в самые первые месяцы боев на фронте. У австрийцев были все основания опасаться «Дикой дивизии», но, увы, первыми, на кого они нагнали страх, оказались мирные жители, которых они встречали на протяжении границы. Они считали, что захваченные населенные пункты противника являлись трофеем и часто начинались стихийные грабежи, за что уличенные в этом попадали под трибунал. Так, например, оказавшись на завоеванной территории, всадники полка, расквартированного в одной из австрийских деревень, решили воспользоваться военным положением; в ту же ночь поднялся невообразимый хаос. Татары (азербайджанцы) рыскали по всей деревне, выискивая непокрытых платками девушек. Порядок удалось восстановить только на рассвете. Самых активных зачинщиков приговорили к порке; 25 плетей были обычным наказанием. Насильники попадали под трибунал и могли быть приговорены к расстрелу.

Можно было наблюдать и такую картину, когда офицеры при ночной проверке охранения часто заставали спящие караулы. Всадникам пытались разъяснить, что такого нельзя делать на войне и применяли дисциплинарные взыскания. Этим грехом, кстати сказать, на первых порах пользовались австрийцы, уничтожая спящие заставы.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация