Иш Чель, богиня луны и беременности, была еще и богиней болезней, что указывает на существующее во многих частях мира поверье о взаимосвязи между некоторыми болезнями и фазами луны. Уже было отмечено, что беременные женщины совершали паломничества в храм этой богини, прося у нее помощи при родах. Епископ де Ланда описывает, как «врачи и знахари вместе с женами собирались в доме одного из них, куда жрецы после изгнания злых духов приносили котомки с лекарствами, среди которых попадались безделушки и различные идолы богини медицины Иш Чель».
Бог солнца Ах Кин, или, иначе, Киник Ахау, также властвовал над некоторыми болезнями. Крестьяне возносили ему молитвы, прося даровать им здоровье, чтобы они могли ежедневно трудиться при солнечном свете. С этой же целью стоило молить о помощи бога огня Каака и богов дождя, причем считалось, что последние насыпают на людей лихорадку. Существовал и бог лекарственных трав Ах Уинсир Дзакар.
Майя страдали от пневмонии, плеврита, ревматизма, некоторых видов лихорадки, эпилепсии, расстройства желудка, зубной боли, глистов, дизентерии, рожистого воспаления, желтухи и рака. Мнения относительно того, существовала ли у них желтая лихорадка и малярия до завоевания испанцами, расходятся. Европейцы завезли такие опасные болезни, как сифилис, оспа, корь и грипп, унесшие огромное число жизней индейского населения.
Преступность
В сознании стоящих на низших ступенях развития народов правонарушения и болезни тесно взаимосвязаны. Болезнь, конечно, часто считается карой за какой-то проступок, и, даже больше того, считается, что один и тот же источник лежит в основе болезни и преступления. Рассуждения строятся на том, что человек, трясущийся от малярии, и человек, убивший своего соседа топором, скорее заслуживают сострадания, чем наказания, ибо оба они находятся под влиянием злого духа.
И хотя майя в своем развитии поднялись выше подобных умозаключений, что выражалось в определении наказания за преступление в строгом соответствии со сводом законов, они на удивление терпимо относились к отдельным правонарушителям. Непростительными считались преступления против общества, в особенности против общества, представляющего собой замкнутую группу или клан. Как уже отмечалось, например, дома в деревнях майя не только не запирались, но и не имели дверей. Любой мог войти. По этой причине кража из дома являлась преступлением против ближнего и считалась позором. Вор был обязан возместить убытки. Он должен был либо вернуть украденное владельцу, либо выплатить его стоимость. Если он не мог заплатить, то был обязан работать на пострадавшего, пока не рассчитается с ним, то есть, по существу, он временно становился рабом. Если он вновь совершал преступление, его ждала смертная казнь.
Смерть, как было отмечено выше, считалась страшным бедствием, как для самого умершего, так и для членов клана, к которому он принадлежал. Поэтому любой убивший человека совершал преступление против всего клана. Здесь действовала упомянутая выше простая логика: человек, убивший другого человека, по всей вероятности, находился под влиянием злого духа, желающего зла всему клану, поэтому разумнее уничтожить такого человека. Было убийство преднамеренным или случайным, не имело значения. Смерть эта была предопределена намерениями злого духа вне зависимости от того, хотел того или нет человек, совершивший преступление. Подобным же образом не делалось различий между случайностью и намерением, если речь шла о собственности. Если человек сломал чью-то мотыгу или разбил горшок, взамен он был обязан купить новые.
Супружеская измена считалась серьезным преступлением. Строго осуждая за это, исходили, видимо, из того, что чьей-то собственности наносится ущерб. Пострадавший муж имел право убить любовника жены ударом камня по голове. Неизвестно, пользовалась ли таким же правом жена в случае измены мужа, но, по всей видимости, нет. У народности майя киче жена несла наказание вместе с мужем в случае его измены, на том основании, что он не совершил бы такого преступления, будь он доволен своей жизнью с ней. Эти жившие в горных районах майя верили, что духи предков наблюдают за ними и стараются предотвратить их преступления.
Когда в X веке Юкатан подвергся нашествию воинственных ица и их мексиканских союзников, у местных майя вызывали крайнее возмущение не столько массовые убийства и жестокость завоевателей, сколько последствия привнесенных агрессорами порочных правил поведения. В книгах «Чипам Балам» описывается, как «они (захватчики) принесли с собой много постыдного. Они погрязли в плотских грехах… И от этого мы чувствовали себя больными. Наши счастливые дни закончились, мы перестали подчиняться разуму. И за потерю стыда нас ждет суровое наказание». Здесь мы можем видеть отождествление плотского греха с болезнью, несчастьем и утратой здравого смысла. Майя верили, что, если порядок, дисциплина и мораль перестают быть сдерживающими факторами, следует ожидать любых несчастий.
Глава 5
Власть и политика
Чиновничество
Главой государства майя являлся халач уиник, в чьих руках была сосредоточена духовная и светская власть. Он считался полубогом, и его подданные относились к нему с огромным почтением. Власть переходила по наследству, как правило, от отца к старшему сыну, но иногда и к другим членам царствующей семьи. Если наследников по отцовской линии не было, новый правитель мог быть избран государственным советом, который также назначал регента в случае престолонаследия несовершеннолетним. Государственный совет являлся в основном консультативным органом, а право принятия окончательного решения принадлежало халач уинику. Насколько совет мог влиять на его решение в чрезвычайных ситуациях, остается неясным. В состав членов совета входили вожди, упомянутые выше сановники батабы (множественное число на языке майя «батабоб»), наиболее важные жрецы и другие высокопоставленные лица. Вполне вероятно, что большая их часть состояла в родстве с халач уиником, поскольку их не избирали, а он сам назначал их в совет.
Говоря об обществе и политике майя, следует помнить, что мы рассматриваем их не в статичном положении, а в положении, которое до завоевания испанцами менялось на протяжении 1000 или 1500 лет. Разумеется, нам больше известно о более поздних периодах, чем о ранних. Ко времени появления испанцев классический период майя закончился, и они находились под иностранным господством. Как уже отмечалось, правление иностранной династии в Майяпане было столь деспотичным, что в 1441 году майя подняли восстание и сбросили иностранных правителей. После этого Юкатан распался на ряд мелких враждующих между собой государств, у каждого из которых был свой правитель, часто являвшийся тираном. В период, о котором имеются наиболее полные сведения, государства майя находились под контролем презираемых народом иностранных правителей, чья власть опиралась на силу и существовала за счет доходов от налогов, взимаемых с подданных, не желавших их платить. В таких условиях верховные правители были склонны окружать себя родственниками, кровно заинтересованными в сохранении своего доминирующего положения. Правитель обычно являлся главой тесно сплоченной правящей клики, чьи действия мотивировались самосохранением. В золотой век цивилизации майя, за 700 или 800 лет до этого, все, по-видимому, обстояло совершенно иначе.
