Международная федерация гребного спорта, в отличие от других федераций, предусмотрела возможность влияния высоты на спортсменов и составила программу соревнований таким образом, чтобы каждый участник имел между заездами по крайней мере один день отдыха. Дело в том, что американские специалисты еще после проведения Панамериканских игр в Мехико писали, что по трудности адаптации к условиям среднегорья академическая гребля занимает первое место. Олимпийская регата показала, что они не ошиблись. Так, например, в день утешительных заездов было зарегистрировано более 30 случаев потери сознания, причем у многих спортсменов это случилось прямо на дистанции. Некоторые гребцы распластывались на веслах, и их нужно было иногда просто вытаскивать из лодок в конце дистанции. Тем большего уважения заслуживают те, кто, несмотря на все трудности, пришел к финишу первым.
Тяжелыми были и соревнования по парусному спорту. Проходили они на тихоокеанском побережье в заливе Акапулько, находящемся на расстоянии 400 км от Мехико, в открытом море при большой глубине – от 15 до 100 морских сажень. В них участвовали яхтсмены 41 страны на 123 яхтах. Соревновались в тех же пяти классах судов, как и в Токио: «5,5», «Дракон», «Звездный», «Летучий голландец» и «Финн». В четырех классах спортсмены выступали на своих судах, «Финны» предоставлялись участникам страной-организатором.
Приливно-отливные течения, постоянное «дыхание» океана, волна, появляющаяся от местного ветра, обычно не совпадающая по направлению с океанской волной, отраженная волна и безветренная полоса от скалистого высокого берега – все это создавало специфические трудности при управлении яхтами. По свидетельству четырехкратного олимпийского чемпиона Пауля Эльвстрёма, нигде в мире нет таких условий, как в Акапулько.
Большой олимпийский приз по выездке достался советскому коннику – ленинградцу Ивану Кизимову. А ведь все могло кончиться очень плохо. На самолете авиакомпании «Сабена», который вез в Мехико лошадей советской команды, разыгралась настоящая трагедия. Оставалась уже совсем небольшая часть пути, когда кони вдруг начали нервничать. Конюхи ничего не могли поделать с животными, которые вдруг начали буйствовать. Особенно разволновался конь Кизимова – Ихор. Он так бил копытами, что сотрясал весь самолет. И если других лошадей кое-как удалось утихомирить, то Ихор ни в какую не поддавался уговорам. И тогда один из пилотов достал пистолет: по инструкции в подобных случаях неспокойное животное надлежит застрелить. Конюхи стали упрашивать пилота пощадить Ихора, конь же тем временем успокоился. В Мехико его привезли израненного, с поврежденными ногами. А через две недели ему предстояло выступать.
После первого дня соревнований Кизимов и Ихор проигрывали лидеру западногерманской команды Йозефу Неккерману и его коню Мариано ровно 40 баллов. Но ленинградский наездник обладал редкостным качеством: чем крупнее соревнования, тем он увереннее. И эта уверенность передавалась Ихору. Во второй, решающий день Неккерман не выдержал напряжения. Он, как говорят конники, задергал свою лошадь. И на табло загорелись цифры: «Кизимов, Советский Союз, 1572 очка. Неккерман, ФРГ, 1546 очков…»
По результатам финального забега на 200 м у мужчин 16 октября первое и третье место заняли члены сборной США афроамериканцы Томас Смит и Джон Уэсли Карлос. Церемонию награждения эти спортсмены использовали как трибуну для выражения протеста против расовой дискриминации в Америке. Во время исполнения американского гимна они подняли вверх кулаки и склонили головы. Как позднее рассказал журналистам Томас Смит, он поднял правый кулак в черной перчатке вверх как олицетворение мощи чернокожих в США, а Джон Уэсли Карлос – как знак единства черных.
Черный шарф на шее Смита означал гордость черных, а черные носки без обуви – бедность. По словам Томаса Смита, этот протест был «актом любви». Поведение атлетов стало жестом в поддержку акции преподавателя университета Сан-Хосе Гарри Эдвардса, который за несколько месяцев до Олимпиады основал Олимпийский проект за права человека и призвал чернокожих спортсменов бойкотировать Игры в знак протеста против убийства в апреле 1968 года Мартина Лютера Кинга. Поведение спортсменов на награждении вызвало негодование у руководства сборной США. Спортсменов исключили из команды и выслали из Олимпийской деревни, награды за ними, правда, сохранили.
На Олимпийских играх 1968 года впервые проведены тесты на содержание в организме спортсменов запрещенных веществ. Годом ранее МОК утвердил запретный список. Первой жертвой проверки стал шведский спортсмен Ханс Гуннар Лиенвалль, бронзовый призер в состязаниях по современному пятиборью. После соревнований в стрельбе в крови спортсмена было обнаружено избыточное количество алкоголя. Впервые в олимпийской истории за употребление запрещенных веществ спортсмен был дисквалифицирован. Сборная Швеции лишилась бронзовой медали, и третье место досталось Франции. В настоящее время алкоголь считается допингом только для некоторых видов спорта (в том числе и для современного пятиборья).
Олимпиада в Мехико выявила знаменательную тенденцию в развитии современного спорта, в выступлениях сильнейших атлетов мира. Если на прежних Играх фавориты нередко добивались превосходства над соперниками без предельной мобилизации сил, показывая достаточный для победы, но далекий от предела результат, то теперь положение резко изменилось. Не случайно для большинства олимпийских чемпионов путь к золотой медали лежал через личный рекорд. Пожалуй, именно этим можно объяснить обилие рекордов на «Эстадио олимпико» в Мехико.
На острове Хоккайдо
До 1972 года зимние Олимпийские игры организовывались, в основном, в Европе. Лишь дважды за все время они перекочевывали за океан, и вот, наконец, было решено провести их на азиатском континенте. Город Саппоро, расположенный несколько западнее географического центра самого северного японского острова Хоккайдо, был выбран не случайно. Встречи с Белой Олимпиадой жители Саппоро ждали давно. Они мечтали провести зимние Игры еще в 1940 году, но мир был ввергнут в пучину мировой войны и людям стало не до спорта. Саппоро приглашал и Белую Олимпиаду 1968 года, но МОК тогда отдал предпочтение Греноблю. И наконец, третья попытка и – успех. В споре за право принимать XI зимние Олимпийские игры Саппоро победил финский город Лахти, швейцарский Баннф и Солт-Лейк-Сити из США.
За сто лет из забытого Богом поселка Саппоро превратился в восьмой город страны по количеству жителей: его население превысило миллион человек. За пять лет, предшествующих Играм, в предстоящий праздник спорта было вложено более пятисот пятидесяти миллионов долларов. И это предопределило судьбу города как горнолыжного курорта и центра ледового спорта, рассчитанного не только на две недели олимпийских состязаний, но и на долгие годы после отъезда участников этого праздника. Помог и климат: все четыре времени года здесь ярко выражены. Лето мягкое, а зима сравнительно холодная, но не такая морозная, как в других районах.
Японцы, как и в Токио, воспользовались поводом и привели в порядок всю инфраструктуру города, построили метро, реставрировали много домов, улучшили шоссейные дороги… Специально к Играм на южной окраине города построили Олимпийскую деревню: жилой массив из 23 пятиэтажных домов для мужчин и два одиннадцатиэтажных дома для женщин. На территории Олимпийской деревни возвели поликлинику, культурный центр, помещения для всех религиозных конфессий, рестораны, столовые, кафе…
