Сношения между Европой и северо-западной частью Малой Азии не прекратились с приходом протодунайцев. Помимо анатолийской культуры, отношения которой с населением Центральной Европы мы только что рассмотрели, там возникла, путем дифференциации и концентрации, более развитая цивилизация, самым известным памятником которой является Троя II (Гиссарлык). Эта цивилизация, бесспорно, оказала влияние на Фракию, Македонию, долину Дуная, Фессалию и через нее на Южную Италию в период, последующий за переселением второй волны носителей культуры расписной керамики в Северную Грецию, – то есть между 2500 и 1800 годами до н. э. Точки соприкосновения между Троей и Фракией были уже перечислены. В Фессалии к числу свидетельств влияния Трои следует отнести, во-первых, несколько типов сосудов, из которых выделяются кубки с высокими ручками. Они известны и в Центральной Европе, но не в самых древних дунайских погребениях, а в погребениях второго периода – от Венгрии до Силезии и Баварии, далее их распространение можно проследить через Иллирийские горы в сторону Италии. Несомненно, что они представляют собой глиняные копии металлических ваз троянского типа. И с ними связаны в Центральной Европе медные украшения в форме двух спиралей, соединенных между собой подобно очкам, – они также находят аналогии в Трое. Другие типы вещей, которые находили при раскопках холма Гиссарлык, но которые не являются специфически троянскими, – сфероидальные навершия булав, полированные каменные и самые примитивные медные топоры – также появляются в Центральной Европе и Фессалии примерно в то же самое время. Несколько позднее новый поток переселенцев с юго-востока принес с собой в долину Дуная некоторые типы булавок, сережек и весьма любопытный кинжал кипрского происхождения с петлей у основания ручки (рис. 12, 2). Все эти типы вещей встречаются и в Трое. Но и это еще не все: Троя II не просто поддерживала односторонние отношения с Востоком. Булавка с головкой в виде двойной спирали, найденная на поселении Анау III, отмечена и в Гиссарлыке. И если она не была спефически троянской, то, по крайней мере, была эгейского, а не месопотамского происхождения.
Наконец, на обоих берегах Эгейского моря около 1800 года до н. э. наблюдаются сходные явления, кажущийся параллелизм которых можно было бы объяснить результатом импульсов, шедших из единого центра в Малой Азии, – я имею в виду плитовые гробницы, сложенные из больших каменных плит и содержащие скорченные скелеты, всегда сопровождаемые высокими сосудами на подставках. Аналогии им найдены среди строений Кархемиша на верхнем Евфрате, а также Орхомен и других городов Греции.
Во всех этих случаях мы наблюдаем черты сходства среди различий. Во Фракии троянские типы находятся в меньшинстве по сравнению со специфическими местными формами. В долине Дуная они появляются наряду с наследием более ранней культуры и влиянием других центров, находившихся вне Малой Азии. Та же самая картина наблюдается и в Греции, прямое происхождение культуры плитовых гробниц из Трои ни в коем случае нельзя считать доказанным; весьма вероятно, что минийская керамика появляется в Трое под влиянием импульсов, шедших с северо-запада. Нельзя считать плитовые гробницы Кархемиша и находимые в них вещи результатом влияния Трои; точно так же техника изготовления керамики, найденной в них, и формы бронзовых изделий отличаются как от троянских, так и от греческих образцов. Наконец, наличие аналогий между Троей и Анау может являться следствием влияния некой промежуточной культуры на оба этих центра.
Тем не менее мы можем проследить в данный момент наличие таких широких культурных связей между обширными областями Европы и Ближнего Востока, которых никогда до этого, ни впоследствии достигнуть не удалось. Кроме того, этнический контекст, в котором эту взаимосвязь удается проследить, в некоторых случаях, весьма вероятно, имел отношение к индоевропейцам. В европейских культурных комплексах некоторые элементы, которые мы определяли как троянские, сохранились и вновь проявляются в итальянских terremare, которые мы склонны считать самыми ранними памятниками индоевропейцев на Апеннинском полуострове. В Греции и Македонии культура, в которой наши троянские аналогии проявляются, синхронна с той, которая, по одной из гипотез, могла принадлежать эллинам. Как мы отмечали выше, следы связей между Западной Анатолией и Фракией, например традиция, утверждающая родство между фригийцами и фракийцами, лучше всего прослеживаются в железном веке, в то время как некоторые типы вещей, уже получившие распространение в северо-западной части Малой Азии, сохраняются там, чтобы появиться снова в курганах Гордиона, который, несомненно, принадлежал фригийцам. Хетты испытывали на себе влияние индоевропейцев в течение некоторого времени во 2-м тысячелетии до н. э., и именно хеттам Вулли приписывает плитовые гробницы вокруг Кархемиша. Наконец, индоиранцы блуждали где-то к северу от Месопотамии приблизительно в это же время и, должно быть, позже включили Анау в состав своих владений.
Таким образом, связи с Западной Анатолией, которые могли быть установлены через Трою, объединяли множество областей, впоследствии занятых индоевропейцами. Вряд ли можно утверждать, что Троя сама по себе была центром протоарийской империи; этому противоречит то обстоятельство, что анатолийская цивилизация, периферийным центром которой и являлась Троя, не была протоиндоевропейской. Чтобы получить ответ на этот вопрос, мы вынуждены полагаться в очень значительной степени на материалы, собранные в самой Трое, добавляя к ним материалы с противоположного края малоазийского плато. Нужно помнить, что Гиссарлык представляет собой холм с остатками девяти последовательно существовавших на этом месте поселений, находки из которых проводивший здесь раскопки доктор Шлиман не очень точно различал между собой.
В слое Троя II, который нас интересует, заметно влияние разнообразных традиций. Мы встречаем сначала типы, напоминающие о неолитических материалах с Крита, сохранившиеся от того раннего периода, о котором мы уже упоминали; вместе с ними встречаются находки, которые явно появились под влиянием минойской цивилизации бронзового века. Вместе с тем связь с Древней Месопотамией засвидетельствована использованием кирпича при строительстве укреплений и целым рядом типов металлических изделий. Но цивилизация Трои в других аспектах, например в керамике, весьма отличается от шумеро-аккадской, а также от промежуточной культуры Каппадокии, где керамику раскрашивали. Анализ керамических изделий свидетельствует скорее о связи Трои с западной культурой, корни которой обнаруживаются на Кипре и в Северной Сирии. Это может быть анатолийская культура в том последнем смысле, который нас интересует.
Но есть убедительные причины отрицать, что она принадлежала индоевропейцам, точно так же как и шумеро-аккадская или каппадокийская цивилизации 3-го тысячелетия до н. э. Во-первых, Анатолия находилась в самом сердце владений Богини-Матери. Разве она не была представлена на самых древних памятниках культа в разных концах плоскогорья, от Трои и Кипра до Ашшура? Разве ее культ не был характерен для этой области во все эпохи? Разве даже фригийцам, которые были индоевропейцами, не пришлось включить ее в свой пантеон? Трудно себе представить, чтобы любой народ, пришедший из Малой Азии, утратил всякие воспоминания о ней. Во-вторых, в исторические времена не только ее восточная часть была населена неарийскими народами, но также и на западном побережье Анатолии проживали остатки родственных народов, лелегов, карийцев, лидийцев и так далее. В то же самое время древнейшие топонимы этой области являются неиндоевропейскими, но включают в себя названия, которые, по мнению Фика, находят параллели среди доэллинских названий в Греции, но также и среди малоазийских названий, которые встречаются уже в 3-м тысячелетии до н. э. в клинописных табличках из Каппадокии. Получается, что малоазийское население занимало все плоскогорье. Анатолийская культура в целом должна быть приписана этому этносу, и мы можем узнать их потомков среди дарданов, сражавшихся против Рамсеса II, которые по своему внешнему облику напоминают хеттов.
