О.: Я хочу показать, что я ему позвонил по телефону. В общем, такую вот длинную беседу, как вот вы описываете, с названием активов, и так далее, и так далее, это, в общем, нетрадиционная вещь для российского бизнесмена. Но я ему наверняка сказал из того, что я помню, что мы делаем сделку с Олегом. Он мне выразил опасение по этому поводу — считал, что с Олегом хорошего ничего не выйдет, потому что Олег любит работать один, поэтому рано или поздно он нас все равно вытеснит. Но вот так вот сказать точно, что произошло в этот момент, я не могу. Но он явно был недоволен этим.
В.: А вы ему говорили что-нибудь про разницу в цене, которую Дерипаске придется доплатить в рамках этого слияния, в дополнение к тому, что он должен будет в это слияние еще внести свои алюминиевые активы?
О.: Нет.
В.: А вы господину Дерипаске говорили, что вы господину Патаркацишвили расскажете про слияние?
О.: Я думаю, да, хотя точно я не помню. Но это мое обязательство было перед господином Патаркацишвили: сказать, естественно, до того как я подпишу.
Судья Элизабет Глостер: Кто-то там в конце пьет какую-то жидкость из бутылки, я прошу прекратить это: никто не имеет права ни пить, ни есть в суде. Спасибо. Да, продолжайте, пожалуйста, господин Рабиновитц.
В.: Значит, вопрос был следующий: сказали ли вы Дерипаске, что вы расскажете Патаркацишвили про слияние?
О.: Я думаю, нет. Нет.
Судья Элизабет Глостер: Я боюсь, что-то, может быть, потерялось в переводе. Господин Абрамович, вы когда-либо обсуждали с Дерипаской вопрос о том, можно рассказать Березовскому про предполагаемое слияние или нет?
О.: Нет, это было наоборот. В то время, пока мы не получили контракты и пока мы не сделали сделку, Олег просил, чтобы мы никому не говорили. Это не важно — господину Березовскому, господину Патаркацишвили или кому-то: вообще мы хотели эту сделку, до того как она будет завершена, в секрете держать.
Г-н Рабиновитц: Да, но тут проблема состоит в том, что вы сами говорите, что, после того как вы вернулись в Москву сразу же 12 марта, вы практически немедленно позвонили Патаркацишвили и рассказали ему об этом слиянии. Это не стыкуется с тем, что вы сейчас только что сказали о том, что, пока сделка не подписана, об этом вообще никому не рассказывать и держать ее в секрете.
О.: Я не сказал, пока не подписана: пока она не сделана. Дело в том, что господин Патаркацишвили помогал в приобретении первоначальных алюминиевых активов, — и у меня были перед ним финансовые обязательства. Поэтому я, по моему пониманию (кстати, и по его пониманию тоже), обязан был предупредить его, до того как это будет сделано. Это было бы неприлично, если бы он об этом узнал из газет, поэтому я счел необходимым предупредить его, что мы делаем сделку, до того как она была подписана.
В.: Да, но получается, несколько минут назад вы нам сказали, что вы не спрашивали Дерипаску и не получали от него разрешение рассказывать об этом кому бы то ни было — ну, естественно, включая и Патаркацишвили.
О.: Я вопрос не понял — там просто было утверждение: я что должен делать с этим?
Судья Элизабет Глостер: Господин Рабиновитц, мы ходим по кругу: на самом деле вы все ответы на свои вопросы уже получили. Мы все знаем, что встреча была, — и если только этот вопрос не имеет какой-то колоссальной совершенно для вас важности, давайте уже двигаться дальше.
Г-н Рабиновитц: Это важный вопрос, потому что, если вы с Патаркацишвили разговаривали в тех условиях, когда Дерипаска вам сказал, что об этом слиянии нельзя говорить вообще никому, то я хотел бы понять, что именно вы сказали Дерипаске, для того чтобы он вам дал разрешение рассказать все-таки об этом слиянии Бадри Патаркацишвили. Вы рассказали Дерипаске про ваши отношения с Бадри Патаркацишвили?
О.: Я ему ничего не сказал о своих отношениях с Бадри Патаркацишвили — более того, я его разрешения не спрашивал. Я уже к тому моменту был довольно взрослый человек и стороной в этом деле, поэтому мне его дополнительного разрешения не требовалось.
В.: Когда вы говорили, что вам никакого дополнительного разрешения не надо, вы при этом несколько минут назад сказали, что вы договорились с Дерипаской, что никто из вас вообще никому не будет говорить об этом до тех пор, пока соглашение не будет подписано. То есть несмотря…
Судья Элизабет Глостер: Господин Рабиновитц, мы это все уже обсудили: вопросы ваши становятся длиннее и длиннее. Сейчас уже поздно. Поэтому, если вы считаете, что это важный вопрос, давайте завтра это дело обсудим, а сейчас перейдем к другому вопросу.
Г-н Рабиновитц: Хорошо, давайте тогда посмотрим папку HA18, страница 113. Вот здесь, на этой странице, господин Абрамович, мы видим факс Global Jet Concept некоей Марине в «Руником» от 12 марта 2000 года. Здесь речь идет о вашем полете на следующий день, 13 марта, — то есть организации вашей поездки на следующий день. Понятно, что нужно было попросить вашу помощницу очень быстро организовывать все, чтобы вы могли организовать ваше путешествие на следующий день. Сразу после того, как вы вернулись в Москву, ей нужно было быстро об этом сказать, правильно?
О.: Да.
В.: Если посмотреть на маршрут вашей поездки, вы видите, что для того, чтобы вернуться в Лондон после того, как вас попросил туда приехать господин Березовский, потому что он хотел обсудить с вами слияние, вам надо было в Москве сесть на самолет в 11 часов утра, лететь три с половиной часа до аэропорта Лутон, видите здесь? Значит, разница во времени, минус какое-то время и, соответственно, в 11:30 вы приземляетесь в Лутоне, это уже по Гринвичу в 11:30 утра. Дальше нужно было из Лутона на вертолете лететь в Баттерси, это вертолетный порт в центре Лондона, там 20 минут лететь. Соответственно, вы где-то в районе 12 часов, то есть в полдень, прилетели в Баттерси. Вы видите это?
О.: Про Баттерси не вижу — но, скорей всего, так оно и было. А, да, я вижу.
В.: Дальше планировалось, что приедет машина «Мерседес», на «Мерседесе», согласно инвойсу, вы едете из Баттерси в отель «Лейнсборо». Эти данные прописаны уже на следующей странице, насчет автомобиля. Это верно?
О.: Да.
В.: На следующей странице вы видите, что планировалось, что в тот же день весь тот же самый процесс повторится с тем, чтобы вы из Лутона уже могли вернуться в Москву. Снова три с половиной часа на самолете, я правильно понимаю?
О.: Около того. Я бы сказал, четыре, но около того.
В.: То есть вся поездка туда и обратно заняла в целом порядка 13 часов. Это большая нагрузка на самом деле, учитывая то, что вы только что, накануне, вернулись из Лондона в Москву.
О.: Ну, в общем, довольно большая, если не иметь в виду, что это GV самолет, который был самым совершенным в тот момент.
В.: Я вот что хочу сказать, господин Абрамович, вот эта организация поездки свидетельствует об исключительной важности той встречи, которая вам предстояла в отеле «Дорчестер», я правильно понимаю?
