О.: Нет, это не так. Большая часть этого разговора посвящена тому, как сделать так, чтобы деньги попали в Лондон. Слово «легализация» здесь употребляется много раз. Я прочитал в течение выходных этот транскрипт: слово «легализация» употребляется в двух значениях. В основном одно из них — это способ получения денег в лондонский банк.
Судья Элизабет Глостер: Господин Абрамович, в вашем комментарии вы говорите: «Акции „Сибнефти“, которые находились в трасте у менеджмента (и принадлежали мне как бенефициару)». В то время когда состоялась эта встреча в Ле Бурже, был ли такой траст создан, в рамках которого акции находились в трасте у менеджмента и принадлежали вам как бенефициару?
О.: На тот момент я толком этого не понимал, хотя задним числом, я знаю, что существовал. Был траст, в котором конечным бенефициаром был я, и в случае моей смерти дети мои получали право на этот траст, на собственность.
Судья Элизабет Глостер: А знали ли вы в то время или не знали, на ту дату был уже создан этот траст или нет?
О.: На мой взгляд, был.
Судья Элизабет Глостер: Хорошо. И менеджмент управлял этим трастом, да? То есть это ваши коллеги, которые руководили «Сибнефтью»?
О.: Это коллеги, которые руководили «Сибнефтью». По-моему, господин Швидлер был протектором, а Панченко и Тененбаум были трасти. Но я знаний тогда таких не имел, это я после разобрался в этом. Я еще терминов таких не знал.
Судья Элизабет Глостер: Но когда вы говорите о том, что «44 % находятся в трасте у менеджмента», это вы и имели в виду тогда, да?
О.: Да, я это имел в виду, я дальше говорю, что 90 % находятся в трасте у менеджмента.
Судья Элизабет Глостер: Спасибо. Пожалуйста, господин Рабиновитц, продолжайте.
Г-н Рабиновитц: Давайте тогда посмотрим на 552-ю рамку, здесь, господин Абрамович, господин Патаркацишвили говорит о том, что в его глазах представляется несправедливым предложение с вашей стороны в Ле Бурже. Ранее в предыдущих рамках он говорит о ряде недостатков для него, что прибыль от «Сибнефти» теперь должна облагаться налогами. Он говорит, что ваша доля будет «легализирована», официально легализированная структура, что ваш доход вы будете «получать официально как акционер». И тут Бадри говорит, что у него и Березовского будут проблемы. Так, да?
О.: Можно так трактовать, наверное, да. Но проблема не в том, что у меня будет легализован доход, у меня он всегда был легализован, проблема в том, что они не могут легализовать свой доход.
В.: Он, очевидно, считает, что несправедливо, что у вас все легализовано и так далее, а у него и господина Березовского не будет легализовано. Это очевидно. Разве нет?
О.: Ну можно так трактовать, но для меня это не так, очевидно.
В.: Согласитесь ли вы, что причина, по которой он считает, что это не совсем справедливо, что он не понимает, почему кто-либо из вас троих должен быть в более выгодном положении, чем остальные?
О.: Я с этим не согласен. Конечно, понимает, потому что я акционер компании, а он просто деньги получал по договоренности со мной, вот и вся разница. Он хорошо это понимал.
B.: Мы видим, что господин Патаркацишвили проводит такую мысль: речь шла о будущей схеме, которую нужно внедрить, а ему интересно узнать: а что будет в самом непосредственном будущем? Господин Березовский планирует на более дальний этап в будущем, а господин Патаркацишвили хочет знать, что будет немедленно, сразу, сейчас. Вы со мной согласны?
О.: Да, я согласен, он в основном говорит про будущий год.
В.: Очевидно из того, что далее обсуждается, что предмет разговора снова связан с «Сибнефтью» и с дивидендами. Это так, не правда ли?
О.: Да, правильно. Я могу прокомментировать?
Судья Элизабет Глостер: Пожалуйста.
О.: Здесь господин Патаркацишвили говорит, что в его представлении нужно установить некоторые суммы, которые они будут получать в следующем году. Он не до конца понимает, как устроена компания, как акционерное общество; не понимает, что сначала объявляются дивиденды, а потом из них можно… Он хочет, чтоб это было, как раньше, — он называет сумму, а под нее подстраиваются дивиденды. Причем он хочет, чтоб эти дивиденды выплачивались, как и раньше, вернее, не дивиденды, а деньги выплачивались, как и раньше, — не раз в полгода или не раз в год, как принято в обычных акционерных обществах, а чтобы это было по мере необходимости. Как только понадобились деньги — тут же обратился и попросил.
Г-н Рабиновитц: Ну, может быть, я попробую задать вам вопрос, а вы ответите, вместо того чтобы давать ответ заранее, до вопроса. Что господин Патаркацишвили спрашивает о суммах, которые они ожидают получить в следующем году, имея в виду ту сумму, которая, вероятно, будет прибылью после уплаты налогов в следующем году от «Сибнефти». Правильно? Нет?
О.: Ну так можно трактовать, да.
В.: Господин Патаркацишвили говорит о «суммах, которые мы сможем получать ежемесячно». Вы его поправляете: «Ежемесячно не получится, мы сможем получать каждые полгода». Потому что это периодичность, с которой выплачиваются дивиденды, правильно?
О.: Да, это правильно, но то значение, которое вы вкладываете в слово «мы», оно не отражает то, что я в него вкладываю. Мы — это компания «Сибнефть» и все, кто акционеры этой компании. После того, как мы, акционеры, получим эти деньги, мы сможем их распылить, и тогда я могу выполнить свои обязательства перед господином Березовским.
В.: А я утверждаю, что, когда вы и господин Патаркацишвили используете местоимение «мы», вы его используете потому, что вы говорите о вас троих, о трех партнерах.
О.: Это не так.
В.: Далее вы с ним обсуждаете, нужно ли это. Он по-прежнему говорит о периодичности выплаты дивидендов и спрашивает: «Мы не сможем сделать это ежеквартально, например?» А вы говорите: «Теоретически можем ежеквартально, но не принято это». И вы ему объясняете, что вы тоже задавали этот вопрос о периодичности выплаты дивидендов, правильно?
О.: Да, правильно.
В.: Мы видим, что, когда вы говорите о том, кто будет получать средства по дивидендам, вы оба используете местоимение «мы», чтобы определить, кто будет иметь право на получение этих платежей. Каждый из вас говорит о группе лиц, включающей и вас, и их, не так ли?
О.: Нет, это не так. Каждый из нас говорит «мы», только каждый в это слово разное значение вкладывает.
В.: Вы согласитесь, господин Абрамович, что вообще вся основа этого разговора заключается в том, что после изменений, внедренных российским государством, господин Патаркацишвили подходил к распределению денег, которые он получит, на основе того, что это будет совпадать с моментами распределения дивидендов «Сибнефти» среди акционеров? Что Бадри считал, что его платежи будут поступать с той же периодичностью, что и дивиденды будут распределяться между акционерами. Вы с этим согласны?
