О.: Примерно это какого числа было?
В.: Ноябрь 2000 года.
О.: Это основной вопрос был: «Купила ли „Сибнефть“ алюминиевые активы?» Если я правильно помню, это вокруг этой истории было. И нам важно было донести, что «Сибнефть», как компания, никакого отношения к алюминиевым активам не имеет. Это рынок переполошился, что мы вдруг начнем использовать деньги «Сибнефти» и присоединять… То есть мы перестанем быть нефтяной компанией, а станем непонятным профилем. Это этому было в основном посвящено, если я правильно помню.
В.: Давайте вернемся к транскрипции Ле Бурже. Здесь разговор идет о «Сибнефти». И почему вы на встрече в Ле Бурже говорили о том, что вам принадлежит только 40 %? Вы пишете: «Там 40 %, которые я когда-то называл сам. А остальное находится в трасте у менеджмента». А почему вы говорите об этом господину Патаркацишвили и господину Березовскому?
О.: Разговор был о том, как сделать так, чтоб они могли получить легальные деньги. Я им пытался напомнить ту схему, которая была мной объяснена, вернее, которую мне объяснили, а я пытался донести им, с тем чтобы помочь им, чтобы им было легче объяснить это банкам. Здесь я ссылаюсь на свое интервью. То есть я пытаюсь вспомнить, что тогда я объяснял в газете «Ведомости». Я уже говорил, что в этой части у меня не очень хорошо запоминается, я это плохо представляю обычно. Я пока «доеду» — я уже забыл, что я хотел.
В.: Господин Абрамович, пожалуйста, посмотрите на стенограмму 19-го дня, откройте ее. Господин Рабиновитц в момент ваших показаний сказал следующее: что в 1996 году вы думали, что существовала необходимость дистанцировать господина Березовского от «Сибнефти», и вы это отрицали. Помните этот обмен ремарками между вами и господином Рабиновитцем?
О.: Да.
В.: В этой части ваших показаний вы говорите: «До выборов 1996 года, я, — как утверждается, — сказал Березовскому, что его связь, ассоциация с „Сибнефтью“ вредила бы „Сибнефти“. Это вы имеете в виду?» Рабиновитц говорит: «Да, это включает мой вопрос». Вы отвечаете: «Этого не происходило», в файлах дела есть документ. Мне кажется, это называется «Письмо № 13».
О.: Я это имел в виду. Это называется не «Письмо № 13», это — «Обращение 13-ти» называлось. Вторым, после господина Березовского, это письмо подписал господин Городилов Виктор Андреевич, который и представлял «Сибнефть». Поэтому говорить о том, что в тот момент «Сибнефть» хотела дистанцироваться от господина Березовского, — это абсолютная неправда. Это письмо ставило под риск «Сибнефть», потому что это письмо было как бы отправлено, если я правильно помню, лидеру коммунистов Зюганову, что все категорически против того, что… ну, не важно. И я и ссылаюсь на это письмо.
В.: Да.
О.: Поэтому этим письмом я пытаюсь показать, что мы не дистанцировались от господина Березовского. И компания «Сибнефть» от него не дистанцировалась, а, наоборот, его поддерживали, и компания «Сибнефть» все ресурсы для этого предоставляла. И Городилов подписал это письмо.
В.: Да, большое спасибо. Пожалуйста, в той же стенограмме 19-го дня перейдите на шестую страницу. Вы видите, что господин Рабиновитц задает вам вопрос, что вы не смогли указать никакой «крыши», никаких услуг по «крыше», которые вам предоставлял Березовский в период с 1998 по 2000 год. Вы видите это?
О.: Да.
В.: Скажите нам, пожалуйста, какую роль играл господин Березовский, если какую-то вообще роль играл, в попытке слияния Yuksi 1998 года?
О.: Ну, он собирался быть политическим представителем объединенной группы и… ну вот, и я не могу сказать, что мы обсуждали, что он будет «крышей» всей группы, но это имелось в виду.
В.: Перейдите, пожалуйста, в той же стенограмме на страницы 26 и 27. На этот момент дачи ваших показаний вы объясняли, почему господин Патаркацишвили и господин Швидлер были показаны в качестве сторон на соглашении в отношении приобретения алюминиевых активов в феврале 2000 года. Помните, когда вам задавали об этом вопросы? Господин Рабиновитц вас спрашивает: «А я вам вот что скажу: что ваше объяснение, почему господин Швидлер и господин Патаркацишвили подписались в качестве сторон, не является верным. Просто неправдиво. Понимаете?» Вы говорите: «Да, я понимаю, что вы говорите, что это неправда, но на самом деле это правда. И еще раз я хочу объяснить: в глазах русского человека все тут ясно, если через глаза русского человека посмотреть, особенно если знать контекст». Пожалуйста, помогите нам. О каком контексте вы говорили, на какой контекст вы ссылались? Какой контекст мог бы вам помочь понять это? Вам или кому-либо?
О.: Ну, если вы понимаете все, что вокруг этого происходило, то Бадри был очень влиятельной фигурой. Это для алюминиевой промышленности… там был определенный риск. И нам важно было, чтоб Бадри был рядом с нами и продемонстрировал, что он с нами.
В.: А как насчет господина Швидлера? Какой контекст может нам помочь? Зачем, почему Швидлера назвали в качестве стороны?
О.: А господин Швидлер вел переговоры, поэтому он автоматически попадал как бы в эту сторону, в «Сторону 1», то, что там называлось.
В.: Пожалуйста, в той же стенограмме перейдите на 67-ю страницу. Вам задают вопрос по поводу соглашения слияния с господином Дерипаской. И, в частности, о документе, который вы с Дерипаской подписали в начале марта 2000 года. И вам задают вопрос: «Включались ли там основные моменты, основные условия соглашения о слиянии?» Господин Рабиновитц цитирует ваши показания: «Достигнуто соглашение с господином Дерипаской по всем ключевым условиям нашего слияния». И после этого он задает вопрос: «Почему вы отрицали, когда я спросил вас, достигли ли вы соглашения с господином Дерипаской по всем ключевым условиям, почему вы отвечали, что это было на той встрече?» И эта ссылка на встречу…
О.: Я не успеваю. Вы быстро говорите, а переводчик еще быстрее, и я уже не понимаю, что происходит. Извините, пожалуйста.
Судья Элизабет Глостер: Хорошо, будем помедленнее говорить.
Г-н Сампшн: В этой части ваших показаний вам задают вопрос о предварительном соглашении с господином Дерипаской по поводу слияния алюминиевых активов каждой стороны. В ваших свидетельских показаниях вы сказали, что в этом соглашении вы достигли договоренности с господином Дерипаской по «всем ключевым условиям этого слияния». И это контекст встречи, которая произошла у вас, в вашем доме в Сареево после встречи в отеле «Кемпински». Когда Рабиновитц вас спросил: «Почему вы отрицали, когда я вас спросил, достигли ли вы соглашения с господином Дерипаской по всем ключевым условиям, почему вы тогда отрицали, что именно это произошло на встрече?» В конце вашего ответа вы говорите: «…Если мне суд позволит, я объясню, о чем мы договорились после этого». И господин Рабиновитц говорит: «Я к этому вернусь». И я не уверен, что он действительно к этому вернулся, поэтому я вам и задаю вопрос. О чем вы договорились в вашем доме в Сареево? И о чем вы договорились позже? Что вы хотели объяснить, когда вы это сказали?
О.: Я хотел объяснить, что про условия по Братскому алюминиевому заводу, по Саянскому алюминиевому заводу и вообще всей структуры «Русского алюминия», — мы договорились об этом уже позже. То есть мое ощущение, что мы предварительно там поговорили, договорились слить только проблемные активы, «КрАЗ» и все, что вокруг «КрАЗа». А все остальное мы решим позже.
