В.: А тот факт, что ваш старинный друг господин Патаркацишвили должен был получить очень значительную сумму денег, — это вас тоже не интересовало, господин Анисимов?
О.: Я был бы счастлив, если бы он получал деньги. Но если я не знаю этих вопросов, какие я могу давать советы? Если бы меня попросили, тогда бы я пригласил своих советников, тогда бы они участвовали в этом переговорном процессе, они бы задавали какие-то вопросы.
В.: А что, Бадри бы вам не рассказал, что он должен получить большую сумму в отношении своих акций в «Сибнефти»? Вы ведь были его близким другом.
О.: Все, что я знал, это то, что он получает некую сумму денег, но если человек не рассказывает тебе, то, наверное, не очень корректно выспрашивать. Но я говорю, что я просто эту встречу не помню — вот в чем проблема.
Г-н Рабиновитц: Господин Анисимов, но все-таки мне приходится утверждать, что вы видели этот документ и что была такая встреча, потому что господин Мосс отразил это в своей записке.
О.: Я же с господином Моссом не могу спорить? Я говорю, что да, я был в Баден-Бадене. Да, я там встречался с Бадри. Мы там проводили время. Но я не помню господина Мосса. Вот в чем проблема. Хорошо, что я такой видный, что он меня запомнил. Приятно, но я его не помню.
В.: Разница между вами и им в этой связи заключается в том, что господин Мосс сделал записи сразу, в то время, а вы теперь пытаетесь вспомнить это через 10 лет.
О.: Все правильно. Вот в этом вся и суть. Но я просто говорю, что такой объем документов, который вы сейчас показываете, — это серьезная работа. Я не помню документов. Там у Бадри были не одни встречи — он человек общительный, но чтобы там был юрист, и мы обсуждали эту тему, я такого не помню. Скорее всего, этого не было. Я уверен, что я эту тему не обсуждал, а какие-то темы, может, были, но какие темы — я не помню.
В.: Пожалуйста, не пугайтесь, что тут так много страниц в этом документе. Но господин Мосс говорит, что он прочитал вам одну за одной эти гарантии, которые дает здесь Бадри, и мы видим, что вам их перевели устно.
О.: Я думаю, что это не так. Наверное, переводили для Бадри. Я не спорю с этим. А для меня чего переводить? Я какое отношение к этому имею? Никакого.
В.: Но если записка господина Мосса отражает действительность, то неправдой было бы сказать, что вы не знаете и никогда не знали, какие договоренности были у господина Березовского с Бадри в отношении «Сибнефти». Это так?
Судья Элизабет Глостер: Слишком много предположений, господин Рабиновитц.
Г-н Рабиновитц: Господин Анисимов, у меня нет больше к вам вопросов. Большое спасибо.
О.: И вам тоже спасибо.
Судья Элизабет Глостер: Спасибо.
Понедельник, 28 ноября 2011 г.
Владимир Стрешинский (10:15)
Г-н Малек: Ваша Честь, следующим свидетелем будет господин Стрешинский.
Судья Элизабет Глостер: Да.
Г-н Мейсфилд: Доброе утро, господин Стрешинский, меня зовут господин Мейсфилд, и я буду сегодня задавать вам вопросы от имени господина Березовского. Я хочу в основном задавать вопросы о вашем участии во второй продаже РУСАЛа летом 2004 года. Но прежде чем я это сделаю, я хочу задать вам несколько вопросов о вашей жизни, биографии и об отношениях с людьми, которые связаны с этим судопроизводством. Вы сказали, что вы познакомились с господином Анисимовым и пришли в Coalco International где-то в 1994 году. И что вы работали в Coalco и для господина Анисимова до 2009 года. Это так?
О.: Да, это так.
В.: То есть вы работали на господина Анисимова где-то в течение пятнадцати лет?
О.: Да.
В.: И вы были одним из его ведущих советников?
О.: Это так.
В.: И у вас сложились хорошие рабочие отношения с господином Анисимовым?
О.: Да.
В.: Наверно, господин Анисимов стал рассматривать вас как человека, верного ему и которому он мог доверять?
О.: Да.
В.: Спасибо. И согласитесь ли вы, что у вас по-прежнему очень хорошие деловые отношения с господином Анисимовым?
О.: У меня нет никаких деловых отношений с господином Анисимовым.
В.: А какие у вас сейчас отношения с господином Абрамовичем?
О.: Никаких вообще.
В.: Вы знали что-либо о личных отношениях между господином Патаркацишвили и господином Березовским в отношении алюминиевых активов?
О.: Это была публично доступная информация, известно, что они друзья.
В.: Друзья или партнеры?
О.: Я знал из публично доступных источников, что они — ассоциированные лица, что они вели дела друг с другом и были друзьями.
Судья Элизабет Глостер: И что они совместно участвовали в каких-то бизнес-предприятиях?
О.: Да, я знал, например, что господин Березовский и господин Патаркацишвили являлись акционерами ОРТ, и что господин Патаркацишвили занимал руководящую должность на телевидении. Я также знал об их взаимоотношениях в рамках «ЛогоВАЗа», я слышал, что они — партнеры.
Г-н Мейсфилд: Но вы знали, что они являлись партнерами в отношении алюминиевых активов также?
О.: Я не знал об этом. Я подозревал, что господин Березовский, возможно, стоял за господином Патаркацишвили.
В.: Причина — почему, господин Стрешинский, вы не хотели называть фамилии других лиц в документах по соблюдению законодательных требований, заключалась в том, что те другие, которых вы имели в виду, включали в себя господина Березовского.
О.: Я с этим не согласен. Я видел соглашение от 10 февраля, в этом документе упоминаются только три фамилии: Абрамович, Патаркацишвили и Швидлер.
В.: Я думаю, что нет смысла смотреть полностью меморандум, который был представлен. Но если вы посмотрите, то на странице 205 вы говорите: «Поскольку БП был целью преследований, стороны не могли документировать эту сделку предыдущей датой, в то время как РА продолжал оставаться на той позиции, что он хочет решить вопрос своих взаимоотношений с БП и не иметь никакого совместного бизнеса с ним с тем, чтобы не создавать политические риски для своего бизнеса в России».
О.: М-м-м…
В.: А кто вам объяснил причины, почему господин Абрамович не хотел документировать свои взаимоотношения с господином Патаркацишвили и что это было связано с тем, что господин Патаркацишвили был целью политического преследования?
О.: Я предполагал это.
В.: То есть вам это никто не объяснял, это было просто ваше предположение?
О.: Да.
В.: И вы сочли возможным это включить в информацию о клиенте?
О.: Да, потому что это было основано на фактической информации, связанной со статусом господина Патаркацишвили.
