В.: Ну хорошо. Давайте мы подождем, пока он будет давать показания. Спасибо, господин Дубов.
Судья Элизабет Глостер: Кто-нибудь еще желает задать вопрос свидетелю?
Г-н Рабиновитц: У меня нет вопросов к господину Дубову.
Судья Элизабет Глостер: Всем спасибо.
Свидетель удаляется.
Доктора Наталью Носову приводят к присяге.
Судья Элизабет Глостер: Садитесь, пожалуйста, если вам удобнее сидя.
Г-н Рабиновитц: Доброе утро, доктор Носова. Прежде чем мы начнем, я хочу подтвердить, что у вас нет с собой никаких электронных средств связи.
О.: Ничего нет.
В.: Вставать вам не обязательно, можете сидеть.
Г-н Сампшн: Доктор Носова, работали ли вы для господина Березовского с 1991 года?
О.: В конце 1991 года я пришла к нему в «ЛогоВАЗ» и стала его заместителем по финансам. Он был генеральным управляющим в то время, а меня пригласили в «ЛогоВАЗ» на место заместителя генерального управляющего «ЛогоВАЗа».
В.: С тех пор вы постоянно работаете для господина Березовского?
О.: Да.
В.: Означает ли это, что, когда он покинул Россию в 2000 году, вы последовали за ним во Францию, а потом в Англию?
О.: Я не была рядом с ним все время в эти годы, он был во Франции, потом он переехал в Англию, я же смогла приехать в Англию в 2002 году.
В.: Когда вы приехали в Англию, купил ли господин Березовский дом, который назывался Heath Lodge in Iver, для того чтобы вы там жили?
О.: Да, это так.
В.: И вы до сих пор там живете?
О.: Да.
В.: А какую работу вы выполняли для господина Березовского с тех пор, как он покинул Россию?
О.: Я консультировала его относительно финансовых аспектов его новых инвестиций и относительно его бизнеса в целом.
В.: Какие функции вы выполняли в связи с этим делом?
О.: Я помогаю господину Березовскому с этим иском. Потому что мне известна история, контекст, и я очень хочу, чтобы в ходе этого судопроизводства суд узнал истину.
В.: Вы говорите, что вы помогаете ему в ходе этого судебного разбирательства. Скажите, пожалуйста, в какой форме вы предоставляете эту помощь?
О.: Как я уже упомянула, мне известен контекст истории. Не так много людей осталось, которые знакомы с историей вопроса. Я также, не забывайте, была близка с Бадри тоже. Бадри с нами больше нет. Я знакома с львиной долей этой истории, такова моя роль.
В.: Доктор Носова, что вы на самом деле делаете в связи с этим судебным разбирательством, конкретно, какие действия вы выполняете?
О.: В общем, роль управляющего, роль руководящая, я объясняю информацию, которая поступает господину Березовскому.
В.: Участвовали ли вы в сборе доказательств?
О.: Конечно. Вы знаете, проблема, с которой сталкивается господин Березовский, — огромное количество документов было утеряно в ходе различных рейдов, обысков, в ходе переезда из России во Францию, в Англию. Но тем не менее остается какое-то количество документов.
В.: То есть вы занимаетесь тем, чтобы отыскать соответствующие нужные документы, имеющие отношение к этому спору?
О.: Я лично не хожу и не разыскиваю эти документы. Большие команды юристов работают по этому делу. А когда старый документ выявляется, иногда людям трудно понять его значение и важность.
В.: Правильно ли я понимаю, что, когда появляются новые документы, вы обсуждаете их и объясняете их господину Березовскому, это так?
О.: На самом деле я объясняю не только господину Березовскому: иногда его юристы обращаются за разъяснениями, иногда в нашем внутреннем кругу мы обсуждаем, что это такое, к какому проекту что относится. Что это были за люди, которые участвовали в этом проекте, кто мог бы дать дальнейшие пояснения, и так далее. Помимо этого, имеются и финансовые аспекты: когда были сделаны платежи. Нужно реконструировать, восстановить, за что были сделаны эти платежи.
В.: Вы пару минут назад сказали нам, что существовало много аспектов, контекстов истории, фактов и что вы были практически единственным человеком, который еще остался и мог о них говорить. Если вы являетесь одним из тех немногих людей, которые были знакомы с фактами и контекстом, историей, то вам, наверное, было совершенно очевидно, что вы будете, скорее всего, привлечены в качестве свидетеля во время данного судопроизводства?
О.: Да, я согласна.
В.: Ваш муж, Майкл Линдли, возглавляет ли он отдел работы с частными клиентами в Streathers?
О.: Да, это так.
В.: А какова была его роль в подготовке к этому процессу?
О.: У него как бы управляющая менеджерская роль в этом судебном споре.
В.: Он также был на встречах с господином Патаркацишвили и господином Березовским в поместье Даунсайд в июне 2007 года вместе с вами?
О.: Да, он там был, но я не знаю, в какой роли.
В.: То есть вы просто там с ним встретились и сказали: «Ой, как странно, что ты тут тоже»?
О.: Не то что я на него наткнулась, я знала, что он там будет.
В.: Ну, конечно, вы должны были знать, почему он там присутствовал.
О.: Наверное, вы лучше у него спросите, почему он там был. Но насколько я помню, Борис ценил его мнение по многим вопросам.
В.: Ну, насколько нам известно, вы и господин Линдли вступили в договор, что вы получите по одному проценту от тех сумм, которые будут получены господином Березовским, если это слушание будет успешно закончено в его пользу?
О.: Да, это правильно.
В.: И недавно нам были переданы экземпляры этих соглашений. Вы в октябре 2009 года их подписали. И вы знали, что вы будете свидетелем?
О.: Это не означает, что мне платят за то, что я свидетель, или за то, что я даю какие-то показания, как господин Сампшн сейчас пытается это показать. Договор был такой. Я предоставляла господину Березовскому в случае его смерти гарантии, что я помогу его семье восстановить его активы. Вот основной смысл этого договора. Господин Березовский добровольно предложил мне это соглашение, и не только мне, но и с другими лицами соглашения он заключал, потому что он очень волновался и хотел, чтобы это разбирательство продолжалось, даже в случае, если с ним что-то случится.
В.: Этот договор и один процент охватывает не только это судебное разбирательство, но и большое количество других судебных процессов по разным активам, по которым господин Березовский подал иски?
О.: Да, потому что огромная доля его активов заморожена в связи с судебными преследованиями. И их невозможно вернуть, получить, если эти слушания не закончатся в английских судах.
