О.: Насколько я помню, заявление о намерении возбудить уголовное дело против Березовского, возможно, было, но в то же время я четко помню, что его юридический статус по поводу этого разбирательства в тот момент был в качестве свидетеля и что возможность того, что его арестуют, например, и предъявят обвинение, — он сам это не учитывал — и очень трудно было его отговорить от того, чтобы вылетать в Москву в тот день.
В.: Вы видите устные показания господина Березовского, видите, вот показания в протоколе? Это 7-й день, 22-я страница. Он показывал, что он определенно знал к тому моменту, что ему и господину Глушкову предъявят обвинение.
О.: Я не могу прокомментировать. Когда я приехал на Кап д’Антиб утром того дня, у него уже был готов самолет для вылета в Москву. И у нас произошло большое обсуждение в то утро, надо ли ему ехать или не надо. Он хотел вылетать в Москву. Он не хотел представлять это так, что он убегает и таким образом не хочет признавать свою вину. Вторая причина была, конечно, как я позднее узнал, то, что он беспокоился, что если он не полетит, то этим он может сделать хуже господину Глушкову. Так что мне было четко ясно, и я еще раз это подтверждаю сейчас, что в тот день господин Березовский не был на сто процентов уверен, арестуют его или нет, поскольку любой человек, находящийся в России, может быть арестован в любой день. Так что это все вопрос вероятности. Но он думал, что существовал шанс, что он сможет слетать в Россию и вернуться.
В.: Когда вы приехали к господину Березовскому 11 ноября, вы знали, что он покинул Россию?
О.: Нет, он не убегал из России, поскольку его намерением изначально было поехать в Москву и поговорить с прокурором. И мы, я имею в виду, я, его жена Лена и мой друг, вдова нобелевского лауреата Андрея Сахарова, мы приложили много усилий, чтоб его отговорить от этой идеи.
В.: 330-й параграф, подзаголовок «ОРТ и мой отъезд из России». Господин Березовский говорит, что: «Я очень хорошо понимал, что президент Путин стал угрожать, что он нанесет удар дубиной»… «…Это значит, что я находился в прямой опасности ареста или хуже. В результате 30 октября я выехал из России и уехал во Францию».
О.: Ну что я могу сказать: это интервью Путина «Фигаро» по поводу дубины, действительно, было одним из крупных аргументов, который помог нам убедить господина Березовского не ездить в Москву 13 ноября. Господин Березовский, действительно, принимает на себя риски, бесшабашный человек.
Г-жа Дэвис: Ваша Честь, я хочу перейти к другой встрече: удобно ли будет на этом закончить?
Судья Элизабет Глостер: Да, пожалуйста. Господин Гольдфарб, не говорите ни с кем о ваших показаниях.
Свидетель: Да, да, конечно.
Понедельник, 24 октября 2011 г.
Александр Гольдфарб (продолжение), Джеймс Джейкобсон, Эндрю Стивенсон (10:15)
Г-жа Дэвис: А теперь я хочу перейти к следующему вашему визиту на Кап д’Антиб, который состоялся между 7 и 10 декабря 2000 года. Вы не утверждаете, что вы видели господина Абрамовича в доме господина Березовского в какой-то момент в ходе вашего визита.
О.: Нет, но я должен объяснить, что я поехал туда в основном с целью встретиться со своим сыном, который прилетел из Лондона, и это для меня был эмоционально значимый момент, потому что мне было запрещено за несколько недель до этого въезжать в Великобританию, потому что я привез в Великобританию семью Литвиненко, они просили убежище. Поэтому я в основном проводил время со своим сыном.
В.: Итак, вы прилетели из Нью-Йорка и приехали на Кап д’Антиб, чтобы встретиться с господином Березовским, который принимал вас у себя. Неестественно было бы после того, как вы отдохнули, помылись, переоделись, не пойти и не поздороваться с хозяином дома, с человеком, у которого вы остановились?
О.: Ну, как я уже сказал, я полетел в Ниццу в основном для того, чтобы встретиться с сыном, а не с господином Березовским. Я не помню, в какой из этих трех дней, что я провел на Кап д’Антиб, я встретился с господином Березовским.
В.: Хорошо, мы, если позволите, постараемся сейчас понять, что вы помните, что вы не помните. В ваших свидетельских показаниях вы нам говорите, что вы узнали об аресте господина Глушкова, когда вы ехали из аэропорта в дом господина Березовского?
О.: По-моему, в свидетельских показаниях я сказал, что я сидел в машине, меня везли в дом Березовского, где-то к концу, видимо, этой автомобильной поездки мне позвонил журналист из Москвы, скорее всего, господин Корсунский, который сказал мне о том, что ходят слухи, что господин Березовский отказался от идеи создания «Телетраста» и передачи в «Телетраст» акций ОРТ. Может быть, он об аресте господина Глушкова тоже упомянул, а может быть, нет, но я точно вам могу сказать, что как бы самыми живыми и самыми горячими новостями были новости о том, что идея с «Телетрастом» похоронена. Это больше всего меня волновало, потому что такие огромные усилия были уже затрачены на создание этого «Телетраста»..
В.: Вы говорите во вторых свидетельских показаниях, параграф 12, папка D-40525, следующее: «Я в ходе этого телефонного разговора…», то есть разговора о «Телетрасте», «…также узнал об аресте Николая Глушкова».
О.: Да. Вероятнее всего, что он упомянул это в контексте, этот журналист, но причина этого телефонного звонка и срочность вопроса была связана не с Глушковым, а с «Телетрастом».
В.: Значит, вы думаете, что этот звонок состоялся до того, как господин Березовский публично объявил об отказе от «Телетраста»?
О.: Вполне возможно.
В.: Но очевидно было из этого разговора, что он принял решение отказаться от идеи создания «Телетраста».
О.: Мне было понятно, что мои друзья-журналисты в Москве в общем-то достаточно мужественно себя повели и пошли на риск, чтобы поддержать господина Березовского и участвовать в «Телетрасте», несмотря на определенную опасность, связанную с господином Путиным. Они чувствовали, что господин Березовский (воспользуемся тем словом, которое уже известно суду) их «кинул», обманул, потому что он отказался от этой идеи.
В.: В ваших показаниях вы говорите, что цель вашего визита заключалась в том, чтобы обсудить создание нового фонда господина Березовского — Международного фонда гражданских свобод? Этот фонд, учрежденный в США, не был прибыльным фондом?
О.: Совершенно правильно.
В.: …который был еще учрежден господином Березовским?
О.: Да, правильно.
В.: Вы должны были стать его исполнительным вице-президентом?
О.: Да.
В.: Означает ли это, что вы управляли повседневной работой этого фонда?
О.: Да, правильно.
В.: Этот фонд вы собирались 18 декабря 2000 года официально открыть в Вашингтоне?
О.: Да.
В.: Через неделю после вашего визита на Кап д’Антиб?
О.: Да, и через неделю, примерно, после того как он был официально зарегистрирован.
