О.: Это моя подпись.
В.: Подтвердите, пожалуйста, что это ваши первые и единственные свидетельские показания в ходе данного судопроизводства.
О.: Это мои первые и единственные свидетельские показания в ходе данного производства.
Г-н Гиллис: Большое спасибо. Подождите секундочку, у госпожи Дэвис есть к вам вопросы от имени господина Абрамовича.
Г-жа Дэвис: Господин Невзлин, вы первый раз встретились с господином Березовским в конце 80-х — начале 90-х годов. Это правильно?
О.: В начале 90-х будет более правильно.
В.: Вы стали друзьями, это так?
О.: Да, наши отношения можно назвать дружескими.
В.: Вы до сих пор остались друзьями? Это так?
О.: Можно так сказать.
В.: За эти годы, с начала 90-х годов, вы были в регулярном контакте с господином Березовским. Это так?
О.: Это так.
В.: Вы продолжаете регулярно общаться с господином Березовским до сегодняшнего дня?
О.: По мере возможности мы достаточно регулярно встречаемся.
В.: Встречались ли вы недавно в Израиле с господином Березовским?
О.: Да.
В.: Это когда было? Точную дату помните?
О.: Это было буквально несколько дней назад, неделю назад.
В.: В ходе этой встречи обсуждали ли вы какие-либо вопросы, имеющие отношение к данному делу?
О.: Да, обсуждали.
В.: Какие вопросы вы обсуждали?
О.: Только в общем плане я подтвердил господину Березовскому, что я буду выступать свидетелем, если меня пригласят, и что я намерен говорить правду и только правду по всем вопросам.
В.: А когда вы в первый раз познакомились с господином Патаркацишвили?
О.: Я думаю, что это тоже было в начале 90-х годов. Позже, чем с господином Березовским, но незначительно позже.
В.: С ним вы тоже подружились?
О.: У нас были хорошие, ровные отношения, но дружескими их назвать нельзя, мы не были близки.
В.: Вы с господином Патаркацишвили тоже были в регулярном контакте, пока он не умер в 2008 году?
О.: Да. Но не в таком регулярном, как с господином Березовским.
В.: Господин Невзлин, я полагаю, что вы более или менее хорошо понимаете природу исковых требований, которые предъявляет господин Березовский господину Абрамовичу в ходе данного судопроизводства.
О.: Я думаю, что я понимаю, о чем идет речь.
В.: За эти годы вы, наверно, разговаривали с господином Березовским или с Бадри о тех событиях, которые привели к этим исковым требованиям, и не раз это обсуждали. Это так?
О.: Мы обсуждали неоднократно события, которые привели всех в ту ситуацию, в которой мы все находимся. Я не могу сказать, что мы обсуждали это в рамках этих исковых требований, которые появились, как я понимаю, значительно позже, чем возникла вся ситуация, но некоторые обсуждения, без сомнения, были.
В.: Когда вы встречались с господином Березовским на прошлой неделе в Израиле, обсуждали ли вы с ним те показания, которые он давал в английском суде?
О.: Нет, мы это не обсуждали.
В.: А господин Березовский или кто-либо с ним связанный, они должны вам какие-то деньги, являются ли вашими должниками?
О.: Нет, ни Березовский, ни кто-либо, кто с ним связан, мне денег не должны.
В.: Вы не предоставили господину Березовскому или кому-либо, кто с ним связан, 5 миллионов долларов в кредит, значит?
О.: Нет, не предоставлял никаких кредитов Березовскому или кому-либо, кто с ним связан.
В.: Мистер Невзлин, справедливо было бы сказать, что вы являетесь критиком, то есть вы критикуете существующий политический режим в России?
О.: Справедливо будет сказать, что я не являюсь сторонником или почитателем этого режима.
В.: В частности, вы не являетесь почитателем премьер-министра Путина?
О.: Я не являюсь почитателем премьер-министра Путина.
В.: Но вы поддерживаете оппозицию господина Березовского, которую он оказывает этому политическому режиму?
О.: Я не очень понимаю ваш вопрос.
В.: Ну вы согласны с оппозицией господина Березовского к политическому правительству, администрации в России? Так это или нет?
О.: Я знаю, что Борис Березовский также находится в оппозиции к этому правительству. Я думаю, что, наверно, есть вопросы, по которым мы согласны, и есть вопросы, по которым мы имеем разные мнения.
В.: А справедливо отметить тоже, господин Невзлин, что господин Абрамович вам не нравится, несимпатичен?
О.: Скорее несимпатичен, чем симпатичен. У меня есть на это свои причины. Кстати, они отражены в свидетельских показаниях.
В.: Вы нам говорите в ваших свидетельских показаниях, что вы встретились с господином Абрамовичем только в 1996 году. Правильно ли я понимаю, что до вашей встречи с ним в 1996 году вы даже о нем не слышали?
О.: Да.
В.: Справедливо ли сказать, что у вас не было никаких отношений деловых с какими-либо компаниями, которые ему принадлежали, до того, как вы с ним познакомились в 1996 году?
О.: Насколько я знаю, не было.
В.: Опять же, вернемся к тем обстоятельствам, в которых вы были в 1996 году: правильно ли сказать, что вы не знали в то время какую-то коммерческую историю, какую-то биографию деловую господина Абрамовича?
О.: Я узнал некоторые вещи исключительно после того, как с ним познакомился, от людей, которые его знали, даже не от него лично.
В.: Что вы знали в 1995–1996 годах относительно финансового положения тех трейдинговых компаний, которыми владел господин Абрамович?
О.: Вы знаете, я могу сказать так: то, что я ничего тогда не знал о его финансово-торговой деятельности, говорит о том, что она была достаточно незначительна в Российской Федерации.
В.: В своих письменных показаниях вы говорите, что в 1995 году у господина Абрамовича не было денег?
О.: Да, я это сказал в очень конкретном применении к компании «Сибнефть».
В.: Вы в 1995 или 1996 году просто не знали, сколько денег на самом деле было у Абрамовича, не так ли?
О.: Я в это время знал все основные состояния России, которые могли так или иначе поучаствовать в приватизации, и среди этих людей Абрамовича, без сомнения, не было. Даже если у него были достаточно большие деньги для бизнеса и жизни, они были ни в коем случае не соизмеримы с теми деньгами, которые нужны были для участия в приватизации, ровно это я имел в виду.
В.: Вы лично не участвовали в событиях, которые привели к созданию «Сибнефти», это правильно?
