Выбравшись из машины перед его таунхаусом, Райли снова почувствовала себя на удивление не впечатлённой домом. Он был большим, но простым – едва ли такой дом она ожидала увидеть у семьи, которая занимается недвижимостью на международном уровне. По крайней мере снаружи он не шёл ни в какое сравнение с особняком Хейзл Уэббер в Мериленде или поместьем Эндрю Фаррелла в Джорджии.
У дверей Райли встретила суровая на вид высокая и мускулистая женщина. На ней был брючный костюм, похожий на смокинг с тем лишь отличием, что на ней была красная рубашка с расстёгнутым воротником и не было галстука.
– Меня зовут Мод Хунтсингер, я дворецкий Россумов, – сказала она чопорно. – Могу ли я осведомиться о характере вашего визита?
«Женщина-дворецкий?» – удивилась про себя Райли, но тут же поразилась собственным предубеждениям. Аксиома, что дворецкий могут быть только мужчинами, каким-то образом застряла в её голове, хотя, конечно, у неё не было никаких оснований так считать.
Райли достала значок и представилась.
– Я приехала, чтобы поговорить с Марри Россумом, – сказала Райли. – Он меня ожидает.
Женщина казалась крайне удивлённой.
– Я впервые об этом слышу, – сказала она.
Райли показала ей сообщение.
– Пожалуйста, подождите минутку, – попросила женщина.
Она исчезла внутри дома, а Райли осталась ждать на ступенях крыльца. Она уже потеряла всякое терпение, когда женщина наконец появилась из дверей.
Дворецкий сказала:
– Агент Пейдж, вы можете поговорить с ним.
Вслед за женщиной Райли вошла внутрь и тут же была поражена интерьером. За скромным фасадом таунхауса скрывались просторные комнаты, обставленные по последнему слову моды. Стены и пол были белыми, кроме огромного камина из чёрного мрамора. В холле единственным украшением была картина в стиле абстракционизма, выполненная каким-то неизвестным Райли художником.
Пара крепких мужчин в чёрных костюмах, разглядывая Райли, что-то говорили в микрофоны на запястьях. Их пиджаки топорщились на бедрах, свидетельствуя о наличии оружия. Райли поняла, что это члены повышенной службы безопасности, нанятые для защиты Марри, хотя они были похожи скорей на агентов контрразведки США, нежели на обычных сотрудников службы охраны. Их услуги явно влетали хозяину дома в копеечку, Райли оставалось надеяться, что это стоит того.
Она спросила дворецкого:
– Почему Марри захотел со мной встретиться?
– Трудно сказать, – ответила женщина.
После паузы, она добавила мягче:
– Мы очень переживаем за молодого Россума. Он никого не хочет видеть, даже прислугу – всё время сидит, запершись в комнате, или в одиночестве гуляет по дому. Мы почти его не видим. Последнее время он сам не свой.
Вместе с женщиной Райли поднялась по лестнице из отшлифованного дерева, единственная перила которой была прикручена к стене. Райли задумалась, как часто кто-то падает с открытой части лестницы с таким странным дизайном.
На втором этаже дежурила медсестра в белом халате. Она казалась неуместной, как будто не имела никакого занятия.
Дворецкий открыла дверь в спальню Марри и объявила посетителя, а когда Райли зашла внутрь, она ушла, закрыв за собой дверь.
Марри лежал в огромной кровати посреди необъятной и пустой комнаты. До самого подбородка он был укрыт одеялом.
– Спасибо, что пришли, – сказал он негромко.
Он не предложил Райли присесть. Честно говоря, там и стульев-то не было. Райли почувствовала себя совершенно не в своей тарелке.
– Почему ты захотел встретиться со мной наедине? – спросила Райли.
– Не знаю, – ответил Марри.
Он подумал.
– Я всё время напуган до смерти после того, как… это произошло. Почему-то я теперь не могу никому доверять – даже тем, кто охраняет меня и ухаживает за мной. Даже тем, кого я знал всю жизнь.
Он заколебался, но затем всё-таки закончил:
– Знаю, это странно, но вы – единственный человек, которому я могу верить. И я не знаю, почему так.
Райли ничего не ответила. Но она поняла, что знает, почему. У людей, переживших подобную Марри травму, часто проблемы с доверием. Райли знала это по общению с людьми, страдающими посттравматическим синдромом, и из собственного опыта.
Ей показалось удивительно трогательным, что Марри доверяет только ей.
Она также знала, что это не есть хорошо.
– Что вы можете мне рассказать? – спросил Марри тоном тихого отчаяния. – Пожалуйста, скажите, что дело продвигается. Скажите, что вот-вот поймаете того, кто это сделал.
Райли упала духом. Теперь она поняла, зачем Марри позвал её: он лишь хотел, чтобы она лично его обнадёжила. А Райли не могла солгать, сказав, что они скоро закроют дело.
– Марри, мы делаем всё, что в наших силах, – сказала она. – Но здесь ты в безопасности. Здесь никто не сможет тебе навредить.
Глаза Марри наполнились слезами.
– Почему я в это не верю? – сказал он сдавленно.
– Верь или нет, но я знаю, что ты чувствуешь, – сказала Райли. – Тебе нужно доверять тем, кто пытается тебе помочь. День и ночь тебя охраняют вооружённые сотрудники безопасности. А твоя дворецкий, Марри, явно очень тебе предана. А ещё я видела у дверей медсестру, которая…
Марри резко перебил её:
– Мне она не нравится. С ней что-то не так. Я её уволю её. Сегодня же.
Паранойя мальчика поразила Райли.
– Не думаю, что это будет мудрым решением, – сказала Райли.
Какое-то время Марри ничего не говорил. По его щеке сползла слеза.
– Меня постоянно мучают воспоминания, – сказал он. – Меня душит петля, я стараюсь обрезать верёвку, потом ползу… Страх накрывает меня волнами. Мне кажется, что со временем мне становится только хуже.
– Ты поправишься, – сказала Райли.
Теперь его трясло.
– Да, доктор Невинс и другие доктора тоже так говорят. Но ещё они сказали, что я могу вспомнить что-то. Что-то ужасное.
Райли пристально посмотрела на него.
– Ты что-то вспомнил? – спросила она. – То, чего не помнил раньше?
– Иногда. Но не до конца. Это приходит вспышками. Но я не знаю… Доктор Невинс предупреждал, что я могу вспомнить то, чего на самом деле не было.
– Это называется конфабуляцией, – заметила Райли.
– Да, он тоже так это называл. Но есть кое-что…
Он с усилием сглотнул.
– Мне кажется, когда мы ещё были на вечеринке в общаге, что он не хотел сразу ехать ко мне. Он хотел поехать в другое место.
У Райли заколотилось сердце.
