Катенька открыла мгновенно, но набросилась не на подарки, а непосредственно на супруга.
– Слава богу! Я так волновалась. Особенно после того, как тебя показали. У тебя все хорошо?
Леденцова, безусловно, тронуло такое внимание к себе, но и удивило. Когда он уезжал, проводы прошли спокойно, никто не голосил: "На кого ж ты нас покидаешь!".
– Все хорошо, - гладил он Катеньку подарками по спине, - даже лучше. Мне отдали весь регион. Будем расширяться. И со всякой мелочёвкой можно завязывать. Только опт!
Катя в ответ прижималась плотнее, кивала и изредка вздрагивала всем телом, как будто от удара током.
– А где меня показали? - спросил Емельян Павлович.
– По телевизору. Несколько раз. Я записала.
По тону жены Леденцов понял, что просмотр лучше отложить.
– Есть хочу, - сказал он. - Всё, что есть в печи… короче, мечи харчи.
– В печи… - повторила Катенька. - А где она, наша печь? Кто мне обещал микроволновку?
Емельян Павлович перевёл дух. Любимая жена и будущая мать возвращалась в нормальное бухтящее состояние.
После ужина они всё-таки добрались до подарков. Катенька сначала обрадовалась, увидев давно мечтаемую маечку с подсолнухами. Потом расстроилась, обнаружив что маечка на два размера больше, чем она заказывала. И совсем впала в панику, когда майка на неё не налезла. Пришлось исправлять положение с помощью косметики и побрякушек.
– Палыч! - заявила Катенька, рассматривая тюбик с каким-то невероятно дорогим кремиком. - Ты уже и там себе тётку завёл?
– Я? Тётку?
– Только не надо делать такие честные глаза! По подбору косметики всё понятно. Все только лучшее, никакой ерунды. Она что, подмазаться ко мне хотела?
Емельян Павлович сдался:
– Тётка была. Но она не моя! Я просто попросил местную секретаршу, она порекомендовала.
– Точно? - прищурилась Катенька.
Муж проделал движение "гадом буду, зуб даю".
– Сейчас проверим, - жена повлекла Леденцова в гостиную. - Сейчас ты мне её покажешь.
Так Емельян Павлович впервые увидел себя по телеви3оРу. Ему не понравилось, хотя снимали профессионалы с Euronews. Сюжет был о том, как американский бизнес налаживает связи с российской глубинкой.
– Да я на себя не похож!
– Похож-похож. Не отвлекайся, когда будет та тётка, скажешь.
Леденцов дождался, когда на экране мелькнёт особенно мерзкая американка, и крикнул:
– Вот!
Катенька отмотала назад, изучила стоп-кадр и удовлетворённо кивнула:
– Ладно. Пусть. А вот тут будет очень эффектная картинка.
Картинка, и правда, получилась эффектная: группа бизнесменов бодро вышагивает на фоне Всемирно Известных Небоскрёбов. И Емельян Павлович Леденцов в качестве композиционного центра.
– Видишь, - сказал Леденцов, - какой я у тебя великий!?
– Это потому что у меня, - ответила Леденцова.
5
Переводчик Саня Леденцову в Америке пригодился, несколько раз подсказывал, что думают партнёры по переговорам. Поэтому Емельян Павлович решил поберечь глаз и не поминать старое - оставил этого хлюста при себе. Придумал ему должность "секретарь по протоколу" и ходил на все переговоры исключительно в его сопровождении. А когда Катенька окончательно ушла в декрет, Леденцов на всякий случай разыскал Алену Петровну и уговорил её стать референтом.
– Что это за должность такая? - почти возмущалась флегматичная заведующая детским садом. - Я уже не девочка, чтобы в референтах ходить. Что люди скажут?
– А что ж мне, - интересовался Емельян Павлович, - ввести в штатное расписание "компенсатора"?
В конце концов все решил размер оклада. Даже не столько размер (всего в полтора раза выше её нынешнего), а предложение выплачивать его полностью официально, безо всяких "конвертов". Алена Петровна уже прикидывала на себя робу пенсионера и жест Леденцова оценила. Да и работа предстояла несложная. Сиди себе да заботься о директоре. Об одном взрослом беспокоиться - это не за кучей сопляков бегать.
Емельяну Павловичу стало поспокойнее. Из прошлогоднего "братства кольца" не хватало только Ивана Ивановича, но Леденцов не слишком по этому поводу переживал. Однажды, правда, Портнов попытался объявиться самостоятельно. Он подкараулил Леденцова в приёмной и с разбега начал нести что-то о глобальной опасности, но Емельян Павлович торопливо зажал уши и проскочил к себе в кабинет. Потом вызвал к себе начальника охраны (появился у него уже и такой) и приказал "этого типа" больше не подпускать ни на пушечный выстрел, ни даже на выстрел из дальнобойной гаубицы.
Леденцову не понравилось спасать мир. Невзирая на лето, он углубился в создание мощной оптовой торговой сети, в чём и преуспел. Катенька всю жару просидела в загородном доме (и он появился у успешного предпринимателя), читала, спала и ела. Ходила она медленно, вразвалочку и всё время прислушивалась к чему-то внутри себя.
– Спасибо, Леденец, - сказала она однажды мужу. - Хорошо, что ты меня тогда…
Катенька замялась в поисках нужного определения.
– Замуж взял? - попробовал помочь ей Емельян Павлович.
– Да нет. Вылечил от этого… сглаза… мастера сглаза. В общем, хорошо, что я сейчас компенсатор. Я её, - Катя ткнула пальцем в круглый живот, - теперь от всего-всего защищу.
– Ух ты, - удивился Леденцов, - ты же, кажется, во всю эту ерунду не верила?
– Нет. Теперь верю. Так спокойнее. И потом, я чувствую, что я её… как будто обволакиваю…
Катенька опять замолчала и только пыталась показать руками, как она обволакивает их будущую дочь. О том, что это именно дочь, сказали врачи на УЗИ. Емельян Павлович не обрадовался и не расстроился, только начал выбирать красивое женское имя. И чтобы сочеталось с отчеством.
– Как думаешь, - говорил он жене, - красиво: Светлана Емельяновна? Или Наталья Емельяновна?
Но понимания у супруги не находил. Она не хотела ни обсуждать имя, ни покупать ползунки-распашонки, ни вообще беседовать на тему будущего дочки. Не скандалила, но хмурилась и беседу не поддерживала.
– Чего боишься? - подначивал её муж. - Я ж не мастер сглаза. Я "топор". Как захочу, так и будет!
– Хорошо, - отвечала Катенька, сжимала губки и уходила к себе в комнату.
Впрочем, Леденцов особенно не дразнил её, больше потакал и утешал. В их взаимоотношениях наступил тот период "бабьего лета", который должен был случиться только на склоне супружеской жизни между седыми, как одуванчики, дедушкой и бабушкой. Леденцовы почти не ругались, часто сидели или гуляли молча, понимали друг друга даже без полувзгляда.
Так закончилось лето.
