– Таков уж порядок, – сказал я. – Все равно, по сути дела, это было самозащитой. Где он может быть?
Женщина фыркнула и утерла рот байковым одеялом.
– Подмазываешься, – сказала она. – Дешевый номер. Полицейский закуп. Как он вам только не надоест!
– Лось мне понравился, – сказал я.
В ее глазах вспыхнуло любопытство.
– Ты его знаешь?
– Я был с ним вчера – когда он убил того негра на Сентрал-авеню.
Женщина, широко разинув рот, зашлась в еле слышном смехе. По лицу ее потекли слезы.
– Здоровенный, сильный парень, – сказал я. – И в какой-то мере мягкосердечный. Очень хочет отыскать свою Вельму.
Взгляд миссис Флориан потускнел.
– Я думала, ее ищут родственники, – негромко сказала она.
– Ищут. Однако вы сказали, что она умерла. Не здесь. Где же?
– В Дэлхарте, штат Техас. Простудилась, потом воспаление легких, и прости-прощай.
– Вы были там?
– Нет, не была. Просто слышала.
– А-а. Кто же сказал вам это, миссис Флориан?
– Один чечеточник. Фамилии сейчас не вспомню. Хороший глоток, может, и освежит мою память. Я чувствую себя Долиной смерти.
«И похожа на дохлого мула», – подумал я, но вслух не произнес.
– Еще одно дело, – сказал я, – и потом, возможно, отправлюсь за джином. Я ознакомился с правом собственности на ваш дом. Даже не знаю зачем.
Женщина застыла под одеялом, как деревянная. Даже полуопущенные веки замерли над мутными глазами. Дыхание ее замедлилось.
– Существует солидная долговая закладная, – сказал я. – Хотя дома в этом районе стоят дешево. Принадлежит она некоему мистеру Марриотту.
Женщина не шевельнулась, лишь торопливо замигала. Уставилась в пустоту.
– Я работала у него. Была служанкой у них в семье. И он немного заботится обо мне.
Вынув изо рта сигарету, я бессмысленно поглядел на нее и опять сунул в рот.
– Вчера, через несколько часов после нашей встречи, мистер Марриотт позвонил мне и предложил работу.
– Какую?
Голос женщины был очень хриплым.
Я пожал плечами:
– Не могу сказать. Секрет. Вчера вечером я был у него.
– Умный ты, сукин сын, – хрипло сказала женщина и шевельнула рукой под одеялом.
Я взглянул на нее и промолчал.
– Фараон-умник, – фыркнула она.
Я провел рукой по косяку. Он был липким. От прикосновения к нему захотелось принять ванну.
– Вот и все, – вкрадчиво сказал я. – Мне просто интересно, как это вышло. Может, ничего особенного тут нет. Просто совпадение. Только похоже, за этим что-то кроется.
– Фараон-умник, – бессмысленно повторила женщина. – Даже не настоящий фараон. Дешевый сыщик.
– Полагаю, что вы правы, – сказал я. – Что ж, до свидания, миссис Флориан. Между прочим, я думаю, что завтра вы не получите заказного письма.
Она сбросила одеяло и резко села, сверкая глазами. В правой руке что-то блеснуло. Маленький револьвер. Старый, облезлый, но, видимо, исправный.
– Мы с вами могли бы работать на пару, – сказал я.
Револьвер и ее челюсть опустились одновременно. Я стоял в нескольких дюймах от двери. Пока дуло револьвера смотрело вниз, я выскользнул в проем.
– Подумайте! – крикнул я ей.
В ответ ни звука.
Я быстро прошел по коридору в гостиную и оттуда на крыльцо. Пока я шагал по дорожке, у меня по спине бегали мурашки.
Ничего не случилось. Я подошел к машине, сел в нее и уехал.
Стоял последний день марта, но было жарко, как летом. По дороге мне хотелось снять пиджак. Перед 77-м участком двое патрульных хмуро разглядывали помятое крыло машины. Я вошел и увидел лейтенанта в форме, он просматривал список арестованных. Я спросил, у себя ли Налти. Лейтенант сказал: наверное, да, а вы что, его друг? Я сказал – друг. Лейтенант сказал: ладно, идите наверх, – я поднялся по истертым ступеням, прошел по коридору и постучал. Налти отозвался, и я вошел.
Он сидел на одном стуле, положив ноги на другой, и ковырялся в зубах. Левая рука его была вытянута, и он созерцал свой большой палец. На мой взгляд, палец был в полном порядке, однако Налти выглядел мрачно, словно придерживался иного мнения.
Опустив руку и поставив ноги на пол, он перевел взгляд на меня. На нем был темно-серый костюм. Сигара с изжеванным кончиком ждала, когда он оставит зубочистку.
Сбросив фланелевый чехол, валявшийся на другом стуле, я сел и сунул в рот сигарету.
– Ты? – сказал Налти и поглядел на зубочистку, не слишком ли она изжевана.
– Есть успехи?
– Ты о Мэллое? Я им больше не занимаюсь.
– А кто занимается?
– Никто. Чего зря время тратить? Этот тип скрылся. Мы передали депешу по телетайпу, вышел розыскной бюллетень с его приметами. А он, черт возьми, небось давно уже в Мексике.
– Что ж, он всего-навсего убил негра, – сказал я. – Видимо, это не преступление, а просто мелкий проступок.
– Никак не выбросишь из головы? А я думал, ты работаешь.
Блеклые глаза Налти вяло скользнули по моему лицу.
– Вчера вечером работа была, сегодня уже нет. Цела у вас фотография той девицы в костюме Пьеро?
Налти осмотрел стол, потом достал из-под пресс-папье фотографию и протянул мне. Вид у нее был по-прежнему свежий. Я взглянул на лицо.
– Та самая, – сказал я. – Если она не нужна вам для досье, я хотел бы оставить ее у себя.
– Место ей, наверное, в досье, – сказал Налти. – Я и забыл про нее. Ладно, забирай. Досье я уже сдал.
Я сунул фотографию в карман и поднялся:
– Что ж, кажется, все.
– Чем-то пахнет, – угрюмо произнес Налти.
Я взглянул на потек слюны в углу его стола. Заметив направление моего взгляда, он смахнул зубочистку на пол и сунул в рот изжеванную сигару.
– Не этим.
– Есть одна смутная догадка, – сказал я. – Если она окрепнет, я вас не забуду.
– Устал я. Нужно идти в отпуск.
– Человек, работающий так усердно, как вы, вполне его заслуживает.
Он чиркнул спичкой о ноготь большого пальца, улыбнулся тому, что она зажглась с первого раза, и стал раскуривать сигару.
Когда я выходил, Налти грустно произнес:
– Обхохочешься.
В коридоре было тихо, во всем здании было тихо. Патрульные во дворе по-прежнему рассматривали измятое крыло. Я поехал на Голливудский бульвар.
