Когда я был маленьким, я был подлинным. Я никогда не притворялся тем, кем не являлся. Я хотел играть, исследовать мир, быть счастливым. Самым главным для меня были мои чувства. Я хотел делать только то, что мне нравилось делать, и старательно избегал всего, что мне было не по нутру. Все внимание было направлено на собственные чувства, и я ощущал эмоции окружающих. Можете называть это инстинктом, если хотите, но это было такое восприятие. К некоторым людям я подбегал без опаски, потому что ощущал, что могу доверять им. К другим я не приближался, потому что с ними мне было неприятно. Во мне царило множество эмоций, которые я не мог объяснить – разумеется, потому, что не знал слов.
Я помню, как просыпался и видел лицо матери и ощущал огромное желание ухватиться за нее. Тогда мне было неизвестно, что это чувство называется любовью. Любить было естественным. Я испытывал такие же чувства к моим игрушкам, к собакам и кошкам. Я помню, как отец приходил с работы и я бежал ему навстречу, радостно улыбаясь и подпрыгивая. Истинная подлинность. Я мог бегать голышом и не беспокоиться о том, что подумают люди. Я был собой – чем бы я ни была – и это потому, что у меня не было знаний. В голове не было программ. Я не знал, что я такое, и мне было не нужно это знать. Ведь собака не знает, что она собака. Но она ведет себя как собака и лает как собака. Я был точно таким же. Я жил искренне, жил собой. Такова была моя истинная суть до того, как я научился говорить.
Исследуя детские воспоминания, я обнаружил, что со всеми нами в определенный момент нашей жизни что-то происходит. Что же? Мы обретаем знание. Я помню, как начал учить слова. Я узнавал название каждого предмета. Я выучился языку, и это было прекрасно – это значило, что теперь, если мне что-нибудь нужно, можно воспользоваться словами и попросить об этом. Через несколько месяцев – а может быть, то было через несколько лет – мой разум стал достаточно зрелым, чтобы воспринимать абстрактные концепции. А как только усваиваются концепции, происходит следующее: я начинаю создавать рассказы, распределяя все, что вокруг, по категориям – это правильно, а это нет, это красиво, а то уродливо, это хорошо, а то плохо, вот таким я быть должен, а таким – нет. Я перенимаю у родителей не только то, что они говорят, но и то, что они делают. Я прислушиваюсь не только к тому, что они говорят мне, но и к тому, что они говорят другим и о других. Я обучаюсь взаимодействию и подражаю всему, что вижу. Мой отец – сильный человек, и у него обо всем есть свое мнение. Я хочу быть таким, как он. Я жду не дождусь, когда же наконец вырасту и тоже смогу иметь свое собственное мнение и отстаивать его.
Осваивая язык, я понимаю, что все вокруг начинают говорить мне, что я такое. Я узнаю себя, выслушивая мнения окружающих меня рассказчиков. Моя мать создает образ меня, основанный на том, кем она меня считает. Она говорит мне, какой я, и я ей верю. Отец говорит мне, какой я, и его слова отличаются от слов матери. Но я соглашаюсь и с ним. Разумеется, каждый из моих братьев и каждая из сестер тоже имеет обо мне свое мнение, и я соглашаюсь и с ними. Конечно же, они знают лучше – даже несмотря на то, что в моем физическом теле живу я, а не кто-либо из них. Все это – полная бессмыслица, но меня это забавляет.
Затем я иду в школу, и учительница тоже говорит мне, какой я, и я готов и с этим согласиться… Но тут она говорит мне, каким я должен быть, но не являюсь. Я соглашаюсь. И с этого мгновения начинаются сложности. Учительница говорит: «Дети, вы должны прилежно учиться, чтобы кем-нибудь стать, чтобы преуспеть в жизни. В мире все люди делятся на победителей и проигравших, и вы ходите в школу для того, чтобы научиться быть победителями. Если старательно учиться, вы сможете стать адвокатами, врачами, инженерами». Учительница рассказывает о президентах страны и о том, как они учились в школе. Разумеется, все эти герои – победители. Я невинный ребенок, мне рассказывают о сущности победителей. Я соглашаюсь с тем, что должен стать победителем, и с этого момента соглашение хранится в моей памяти.
Дома родители говорят: «Мигель, чтобы быть хорошим мальчиком, ты должен вести себя так», – что означает: если я не веду себя так, то я – не хороший мальчик. Мне так не говорят, но их слова я понимаю именно так. Чтобы быть хорошим мальчиком, нужно делать это, то и вон то. Тогда получишь награду. А если вести себя не так, то тебя накажут. Ох! Я слишком маленький, а они взрослые. Я пытаюсь протестовать, но ничего не выходит. Они выиграли. И чтобы избежать наказания и получить награду, я пытаюсь притвориться не тем, кто я есть. Я должен быть таким, как они мне велят, потому что награду получают только хорошие мальчики. Я помню, как старательно пытался стать таким, каким меня хотели видеть, просто чтобы заслужить награду – чтобы на меня обратили внимание, чтобы мне сказали: «Мигель, ты очень хороший мальчик».
За всем этим я не замечаю одного простого сообщения. Его никогда не произносят вслух, но всегда подразумевают, и я всегда его воспринимаю: я не такой, каким должен быть; быть собой – неправильно и нехорошо. Если мне говорят: «Мигель, ты должен прилежно учиться, чтобы стать кем-то», – это значит, что сейчас я – никто. Ребенок воспринимает это как утверждение: я недостаточно хорош. Более того: я никогда и не буду достаточно хорош, потому что я несовершенен. Я соглашаюсь – и с этого мгновения я, как и большинство из нас, начинаю стремиться к совершенству.
Так образ совершенства вписывается в мой разум. Так я перестаю быть собой и начинаю притворяться тем, кем не являюсь. Эта первая ложь происходит со мной в первый школьный год, почти сразу же после его начала. Я сижу в классе и вижу свою первую учительницу, и это производит на меня неизгладимое впечатление. Учительница взрослая, и то, что она говорит, должно быть правдой, точно так же, как любые слова матери и отца должны быть правдой. Она – прекрасный человек и искренне заботится о детях, но несмотря на то, что в основном ее слова позитивны, их последствия далеко не столь радужны. За ее словами стоит очень тонкая, трудноразличимая ложь. Я называю ее – ложь несовершенства. Это главная ложь обо мне, в которую я соглашаюсь поверить, и остальная ложь нужна для того, чтобы поддерживать эту главную.
Это – миг моего падения, время изгнания с небес, потому что вера в ложь начинает действовать. Последствия лжи видны вокруг меня: я должен стараться, чтобы быть хорошим для мамы, для папы, для братьев и сестер, для учителей. Это тяготит, но это еще не все. Я включаю телевизор, и оттуда мне тоже говорят, как мне нужно выглядеть, как одеваться, каким я должен быть, но не являюсь. Телевидение скармливает мне образы злодеев и героев. Я вижу, как люди стараются быть победителями. Как они стремятся к совершенству, как хотят быть значимыми, стать кем-то, кем они не являются.
Настоящие страдания начинаются, когда я становлюсь подростком, потому что теперь я не просто недостаточно хорош для окружающих – я недостаточно хорош для себя. Мне неприятно быть собой. Я пытаюсь доказать себе, что я чего-то стою, став круглым отличником. Я рвусь вон из кожи, чтобы стать лучшим в спорте, в шахматах, во всем. Сначала это нужно, чтобы произвести впечатление на отца и старших братьев, а потом – чтобы произвести впечатление на самого себя. Я перестал быть подлинным. Я потерял искренность и истинность, потому что принимаю решения, основываясь не на том, что лучше для меня. Для меня теперь гораздо важнее угодить окружающим.
