– Чтоб тебя, – выдохнул седой. – Ладно, завтра в полдень принесешь их к центральному входу в торговый центр «Пирамида» на Большом проспекте. Я тебя буду там ждать.
– Хорошо, – кивнул Леня.
Что-то в его голосе показалось седому подозрительным. Темные очки он сдвинул на кончик носа и бросил на Маркиза пронзительный взгляд:
– В каком банке у тебя ячейка?
– В «Петербургском деловом», отделение на Гороховой, – ответил Леня, не задумываясь. – А сейчас, может, подбросите меня к моей машине?
– Сам доберешься! – огрызнулся седой, открывая дверцу. – Значит, запомни: ровно в двенадцать у входа в «Пирамиду»!
Через полчаса Леня своими ключами открыл дверь и проскользнул в квартиру, стараясь не шуметь, чтобы не разбудить Лолу и зверей.
Однако эти предосторожности оказались напрасными. В прихожей горел свет, Лола стояла напротив двери, уперев руки в бока и строго взирая на компаньона.
У ее ног сидел Аскольд, обернув лапы хвостом, по шкафу расхаживал Перришон. Только Пу И не было видно – должно быть, спал в своей корзинке.
– Вы что, ребята, не спите? – невинно поинтересовался Маркиз.
– Какой может быть сон? – Лола выступила вперед. – Мы живем на осадном положении, каждый день к нам пытается кто-то проникнуть, и в таких обстоятельствах ты уходишь из дома и где-то пропадаешь целую ночь! Разве мы могли заснуть?
– Кошмар-р! – поддержал ее попугай. – Безобр-разие!
– Вот и хорошо, что вы не спите, – деловито начал Маркиз, – не придется вас будить. Мы немедленно переезжаем. Собери самое необходимое и будь готова через двадцать… ладно, через сорок минут.
Лола, которая уже предвкушала полноценный скандал, почувствовала себя надувным шариком, внезапно выпустившим воздух. Она захлопала ресницами и в изумлении открыла рот:
– Что ты сказал? Я не ослышалась?
– Мы немедленно переезжаем, – повторил Маркиз тоном, не допускающим возражений.
– Ты с ума сошел! – не очень уверенно воскликнула Лола и огляделась в поисках моральной поддержки. – Ты на часы смотрел? Знаешь, который час?
– Знаю. – Маркиз был тверд. – Но если я говорю, что мы переезжаем, значит, для этого есть достаточно серьезные основания. На твоем месте не устраивал бы скандал, а быстро собирался.
– Почему это? – поинтересовалась Лола уже без прежнего напора.
– Если бы некоторые не совершили несусветную глупость, мы бы сейчас жили спокойно и не дергались!
– Что ты имеешь в виду? – Лола перешла в наступление.
– Объявление, которое ты, дорогая, развесила.
– Сколько можно об одном и том же? – вспыхнула Лола. – За это ты меня уже ругал, и я каялась…
– Я тебя не ругаю, – терпеливо пояснил Леня, – просто объясняю, что к завтрашнему утру нас здесь не должно быть, иначе нам всем грозит серьезная опасность. Пожалуйста, собери самое необходимое, оденься и будь готова через, – он взглянул на часы, – через тридцать восемь с половиной минут. Время пошло.
– Нам всем грозит опасность? – уточнила Лола. – И Пу И?
– Разумеется!
Это решило вопрос. Лола испарилась из прихожей, и в глубине квартиры послышался приглушенный шум, какой бывает при сходе лавины в горах или при посадке в автобус группы детей младшего школьного возраста.
Леня перевел дыхание: одной проблемой меньше. Надо же, Лолу удалось убедить без серьезного кровопролития.
Далее он проследовал к себе в комнату и сложил в дорожную сумку ноутбук, съемный винчестер, коробку с суперпортативными электронными приспособлениями для подслушивания и подглядывания, штатив с самыми необходимыми химическими реактивами, набор для гримирования и несколько париков.
Сумка стала довольно тяжелой, но все эти вещи были решительно необходимы в сложившихся обстоятельствах. С грустью взглянув на коллекцию музыкальных компакт-дисков, он закинул сумку на плечо и вышел в прихожую.
Следом за ним появился Аскольд. Он тащил в зубах припрятанный на черный день за холодильником пакет сухого корма. Лола все еще чем-то громыхала у себя в комнате.
– Лолка, пора! – окликнул ее Маркиз.
Боевая подруга появилась в прихожей, волоча за собой два битком набитых чемодана. Следом семенил Пу И в форме спецназа – пятнистый камуфляжный комбинезон, черный берет со стразами и безрукавка с множеством карманов. Из одного кармана торчала весьма аппетитная косточка.
– Лолка, я же сказал взять только самое необходимое! – Маркиз с тоской взирал на неподъемные чемоданы, занявшие половину прихожей.
– А я, по-твоему, что взяла? – возмутилась Лола. – Только то, без чего никак нельзя обойтись! Больше того, я взяла себя в руки и оставила множество нужных вещей. Я не взяла половину косметики, не взяла несколько нарядов Пу И… Кстати, как он тебе в этой униформе? Я подумала, что, раз мы будем жить в походных условиях, ему подойдет форма спецназа.
Пу И приосанился и взглянул на себя в зеркало.
– Да-да, Пу И великолепен, – вздохнул Маркиз. – Но будь добра, оставь хотя бы один из этих чемоданов.
– Ты черствый, бездушный эгоист! – всхлипнула Лола, и на глазах у нее выступили слезы. – Ты требуешь от меня невозможного!
– А где Перришон? – спохватился Маркиз. – Перри, давай скорее сюда, мы уходим!
Попугай влетел в прихожую, опустился на Лолин чемодан, всплеснул крыльями и трагически выкрикнул:
– Кар-ра, Кар-рина! Пр-рощай!
– Да не сокрушайся ты так, не навеки же мы уезжаем, – попытался успокоить его Маркиз. – Если твоя ворона тебя любит – будет ждать!
Попугай посмотрел недоверчиво, склонил голову набок и пропел хриплым голосом, каким поют вокалисты-самоучки в вагонах электричек:
– Р-разлука ты, р-разлука, чужая стор-рона…
– Перри, что за репертуар, – поморщилась Лола. – Осваивай что-нибудь более актуальное. С таким устаревшим репертуаром тебя даже в электричке освищут.
Попугай взглянул на нее искоса, прочистил горло и заорал:
Ты дар-рила мне р-розы,
Р-розы пахли бензином…
После непродолжительных препирательств дружная компания вышла на улицу и погрузилась в машину Маркиза. Лола с Пу И сели рядом с водителем, Аскольд вольготно расположился на заднем сиденье, Перришон занял место на спинке переднего, откуда открывался наилучший обзор.
Только когда они отъехали от дома пару кварталов, Лола спохватилась и спросила, куда, собственно, они переезжают.
Надо сказать, этот резонный вопрос вызвал у Лени довольно странную реакцию. Глаза его подозрительно забегали, голос стал фальшиво-жизнерадостным.
– Люблю ездить по городу ночью! Ни тебе пробок, ни гаишников – красота!
