– Раньше у меня все время расписано. – Константин чем-то пошуршал и проговорил снисходительно: – Что ж, кажется, я действительно смогу выкроить время раньше.
– Когда? – оживился Маркиз.
– Двенадцатого февраля. Но вам придется приехать ко мне в половине восьмого утра. У меня будет для вас сорок минут.
– Какая досада, – протянул Маркиз. – Я никак не могу столько ждать.
– Дело ваше, – посуровел Константин. – А сейчас, извините, я занят.
– Но мне посоветовал обратиться к вам Иван Францевич Миллер…
– Что? – Голос в трубке стал намного приветливее. – Вас направил ко мне Иван Францевич? Что же вы сразу не сказали?
– Я просто не успел..
– Хм, в таком случае вы могли бы подъехать прямо сейчас к Думе?
– К башне на Невском? – уточнил Леня.
– Именно, угол Невского и Думской улицы. Спросите охранника, он направит ко мне.
По дороге Леня вполголоса напевал старинный романс:
Не слышно шума городского,
На думской башне тишина,
И на штыке у часового
Горит полночная луна.
Через полчаса он подъехал к знаменитому зданию рядом с Гостиным Двором. Охранник, у которого Леня спросил, где найти Константина Соловушкина, посмотрел на него с недоумением:
– Это какого такого Константина? Который из законодательного собрания? Так он сюда приезжает только по понедельникам.
– Нет, этот Константин занимается часами.
– Ах, часовщика! Что же вы сразу не сказали? Поднимайтесь по этой лестнице. – Охранник открыл перед Маркизом неприметную дверь, за которой начиналась железная винтовая лестница.
Маркиз бодро двинулся вверх по ступенькам.
Вскоре он услышал шум над головой. Чем выше он поднимался, тем громче становился этот шум. Ясно, это был тот самый механический скрежет, который мешал ему говорить по телефону.
Наконец лесенка вывела его на длинную галерею, которая опоясывала часовую башню изнутри. Теперь над ним возвышались огромные шестеренки, рычаги и прочие часовые внутренности. Все это крутилось, раскачивалось и двигалось, издавая ритмичный скрежет.
– Это вы от Миллера? – Голос звучал откуда-то сверху.
Леня запрокинул голову и в самой глубине часового механизма разглядел невысокого человека с густой растрепанной шевелюрой. Человек был в черном рабочем комбинезоне и клетчатой кепке. Он ловко сидел на раскачивающемся часовом анкере, как ковбой в седле мустанга, и время от времени ударял молотком по зубцам огромной шестерни.
– Да, это я! – Леня постарался перекрыть стук и скрежет часового механизма.
– Подождите минутку, я сейчас спущусь. – Часовщик еще раз ударил молотком по шестеренке, затем ловко перепрыгнул с анкера на неподвижный железный рычаг, соскользнул по нему, как гимнаст по шесту, и приземлился на галерее рядом с Маркизом.
Маркиз наблюдал за ним с восхищением – как бывший артист цирка он не мог не оценить такую ловкость.
– Константин, – представился часовщик и протянул руку.
– Леонид, – ответил Маркиз.
– Извините, что я был так суров по телефону. Но работы действительно чересчур много, так что я не берусь за новые заказы, если не знаю заказчика. Но раз вы от Ивана Францевича, это меняет дело.
– Да, я вас понимаю, – кивнул Леня, – у самого такое же правило. А что, в вашей профессии бум?
– Да как сказать. – Константин скромно потупился. – Часов в городе немало, от таких, как эти, – он кивнул в сторону огромного механизма, – до крошечных дамских, а настоящих специалистов раз-два и обчелся. Скажу без ложной скромности: я без работы не сижу.
– Иван Францевич так и сказал – что вы лучший.
– Так что нужно починить?
– Не починить, только взглянуть и сказать, с чем я имею дело. – Леня достал из кармана злополучные часы и протянул их Константину. – Эти часы случайно попали ко мне, а дальше вокруг них началась какая-то суета. У меня пытались их выманить обманом, угрозами, использовали шантаж… Так вот, хочу узнать, что они собой представляют и насколько могут быть ценными. Миллер сказал, что вы можете ответить на эти вопросы лучше кого бы то ни было, по крайней мере, в нашем городе.
– Мнение Ивана Францевича для меня весьма лестно, – проговорил Константин, внимательно разглядывая часы. – Но, честно говоря, я не вижу ничего особенного. Хорошие карманные часы, XIX век, небольшая швейцарская фирма. Для коллекционера могут представлять некоторый интерес, но не более того.
– Вы уверены? – разочарованно протянул Маркиз.
В ту же секунду он пожалел, что посмел усомниться в компетентности этого человека. Увы, было уже поздно.
Константин посмотрел на него надменно и процедил:
– Если я что-то говорю о часах, значит, я в этом уверен. О часах, молодой человек, я знаю все.
– Извините, неудачно выразился, – забормотал Маркиз, – я не то хотел сказать…
Но Константин уже пыхтел, как кипящий чайник.
– Вы хоть знаете, что первые механические часы с гирями изобрели арабы, а привезли их в Европу крестоносцы? Тогда часы были очень громоздкими, и на них имелась всего одна стрелка – часовая.
Маркиз тяжело вздохнул: человек оседлал любимого конька, теперь его не остановишь.
– Сами не знаете, о чем говорите, – пыхтел тот. Вдруг он бросил взгляд на свои наручные часы и вздрогнул. – Откройте рот и заткните уши!
– Что? – не понял Леня.
– Делай как я! – рявкнул часовщик и зажал уши ладонями, а рот разинул так, как будто собирался целиком проглотить гамбургер.
Леня сделал то же самое и как раз успел. В следующую секунду раздался оглушительный грохот – башенные часы пробили половину двенадцатого.
Едва гром стих и к Маркизу вернулся слух, Соловушкин продолжил лекцию:
– Вы слышали, как лондонские часы Большой Том спасли жизнь стражнику?
– Большой Бен, – машинально поправил Маркиз.
– Это сейчас часы на башне Вестминстера называют Большим Беном, а в Средние века там были другие часы, и их звали Большим Томом. Однажды королевский стражник услышал, что в полночь Том пробил не двенадцать, а тринадцать раз. Наутро оказалось, что из покоев королевы украли драгоценности. Беднягу часового арестовали – за то, что якобы заснул на посту и пропустил грабителей во дворец. В свое оправдание он мог сказать только, что слышал, как часы пробили тринадцать раз. В зал суда вызвали часовщика, и тот подтвердил, что Большой Том действительно расшалился и пробил лишний раз. Это спасло стражника от виселицы.
– Все это очень интересно, – вклинился Маркиз, – но я хотел…
– Да, что-то я в самом деле разболтался, – спохватился Константин. Он снова взглянул на Ленины часы и задумчиво почесал переносицу. – Хотя эти значки на ободке циферблата… Знаете, я не исключу, что это все же часы с секретом.
