– А если установить на них это время – десять часов двадцать пять минут?
– Лолка, ты гений! – Маркиз подхватил ее и закружил по комнате, то и дело натыкаясь на углы и предметы мебели. – Как я сам не догадался? Константин же сказал, что это часы с секретом. Значит, стрелки нужно установить на определенное время, и тогда можно будет прочесть слова на циферблате.
– Вот видишь, и я на что-то сгодилась, – с вызовом произнесла Лола. – Поставь меня на место – уронишь.
– Хотя я, конечно, и сам бы догадался. – Леня остановился, поставил Лолу и с хрустом потянулся. – Просто я забыл об этой бумажке. Нашел бы и сообразил.
– Вот так всегда, никто меня не ценит. – Лола обиженно надулась. – Ладно, не будем спорить, кто из нас догадливее. Доставай часы, сейчас все проверим.
Маркиз задернул занавески, взобрался на стул, вывинтил потолочный светильник и достал из отверстия аккуратный сверток.
Потом спрыгнул со стула, развернул сверток и достал часы.
– Десять часов двадцать пять минут, – шептал он, подкручивая головку завода. – Вот, пожалуйста.
И ровным счетом ничего не произошло.
Таинственные узоры на циферблате не превратились в надпись, раскрывающую важную тайну. Потайная крышка, под которой был бы спрятан ключ от несметных сокровищ, не открылась.
– Факир был пьян, и фокус не удался. – Леня развел руками.
– Это все ты, – фыркнула Лола. – «Важная бумажка», «важная бумажка»!.. Лишь бы ничего не выбрасывать! – Она потянулась к злополучному клочку с явным намерением отправить его в мусор.
– Постой! Если твоя идея не подтвердилась, это не значит, что эти числа не важны. Нужно просто еще подумать. Кстати, ты по-немецки не читаешь?
Маркиз достал из бумажника другой обрывок, тот, что сжимал даже после смерти несчастный Константин Соловушкин.
– Нет, к сожалению, – вздохнула Лола. – А если в Гугле посмотреть?
– Если бы все было так просто, – усмехнулся Леня. – Этот текст напечатан готическим шрифтом, я его даже набрать не смогу. Нужно искать кого-то, кто хорошо владеет немецким.
В следующую секунду лицо Маркиза прояснилось.
– А что его искать? Иван Францевич Миллер – природный немец, уж он-то наверняка это разберет! Конечно, неудобно нагружать его такой неквалифицированной работой…
– Ничего страшного, Леня, – успокоил Иван Францевич, когда через час Маркиз входил в его кабинет. – Мне и самому уже хочется узнать, в чем дело с этими часами.
Он разгладил на столе пожелтевший листок, склонился над ним и начал читать:
– «Среди таких часов с секретом особый интерес представляют изделия мастера Вальденса из Цюриха. Секрет их в том, что часовая и минутная стрелки имеют отдельный подвод, так что в отличие от обычных часов их можно установить в любое положение. Так, часовую стрелку можно поставить ровно на двенадцать, в то время как минутная будет указывать на шесть, то есть на половину часа. Именно установив сие невозможное время, можно раскрыть секрет оных часов. Отдельный же подвод часовой и минутной стрелки устанавливается глубиной…» На этом текст обрывается. – Миллер поднял глаза на Леню. – Больше, к сожалению, ничем не могу помочь.
– Жаль, на самом интересном месте, – вздохнул Леня, поднимаясь из-за стола. – Но и на этом спасибо, вы меня очень выручили!
После визита к Миллеру Леня позвонил знакомой девушке, которая работала в антикварном магазине. С ней, в отличие от многих других, Леню связывали не амурные, а цирковые дела. Отец антикварной особы когда-то жонглировал ножами и горящими факелами и научил юного Леню многим вещам. Потом папа умер – прямо в цирке, на репетиции, и его жена, которая когда-то ловко крутила сальто под куполом цирка, поняла, что ей это занятие уже не по годам. Дочь их к тому времени была еще маленькой, никакую цирковую специальность приобрести не успела. Мать быстро пристроила ее в художественный колледж, по окончании которого та нашла работу в антикварном магазине. Там-то в один прекрасный день Леня с ней и столкнулся. С тех пор он изредка навещал старую знакомую. Такое знакомство стоило поддерживать, и потом, цирк учит никогда не забывать старых друзей. Тем более, что мама с дочкой любили его искренне.
Сейчас Леня заскочил к этой самой девушке и попросил о небольшой услуге. Она согласилась без колебаний, только умоляла ее не подвести.
– Ясен пень! – заверил ее Маркиз и направился в магазин.
Он купил Лолке пирожных, попугаю – смесь экзотических орехов, Пу И – миндальную трубочку, а коту Аскольду – большой кусок красной рыбы. Срочно требовалось наладить отношения с котом, но не оставлять же других домочадцев без подарков?
Еще через сорок минут они с Лолой снова склонились над злополучными часами.
– Все-таки эти цифры дают важную подсказку, – проговорил он, покусывая губы и сосредоточенно глядя на циферблат. – Стрелки нужно установить на десять и на двадцать пять, только не обычным образом, не на двадцать пять минут одиннадцатого, а по отдельности. Часовую ровно на десять, а минутную…
– Интересно, как ты собираешься это сделать? – Лола внимательно следила за его действиями. – Когда минутная стрелка передвигается к двадцати пяти, часовая тоже не стоит на месте: она перемещается на полделения, почти до половины одиннадцатого.
– Да знаю я, – отмахнулся Маркиз. – Там сказано, что отдельный подвод стрелок устанавливается глубиной. Только вот глубиной чего?
Он так и так колдовал над головкой завода – нажимал, тянул на себя. Увы, все без толку, стрелки передвигались только вместе.
Промучившись так почти час, он бросил часы на стол и устало прикрыл глаза.
– Какие хорошенькие камушки! – Лола взяла луковицу и повернула ее к свету. – Это бриллиантики?
– Ага. Иван Францевич сказал, что они не представляют большой ценности.
– А что значит это слово?
– Какое? – удивился Леня.
– Они же складываются в какое-то слово. – Лола пододвинула часы к Маркизу.
– Где ты видишь слово? – недоумевал он.
– А ты поверни часы так, чтобы свет падал сбоку на циферблат, и сам увидишь!
Леня повернул луковицу, и действительно – мелкие камушки на циферблате сложились в слово tiefe.
– Это по-немецки? – спросила Лола.
– Скорее всего, мастер же был немцем. – Леня включил ноутбук, нашел программу-переводчик. – «Глубина»! – торжествующе воскликнул он. – Отдельный подвод стрелок устанавливается глубиной!
– И как ты себе это представляешь?
– Пока не знаю.
Леня достал пинцет, открыл стекло, покрывающее циферблат, и принялся осторожно нажимать на камушки.
Сначала ничего не происходило. Однако стоило ему нажать на камешек в точке над i, как в часах что-то щелкнуло и головка завода немного выдвинулась.
