– Голодна? – спросил он.
– Еще как, – ответила я в надежде, что он понял подтекст моего ответа. Судя по тому, как он вцепился в узел своего галстука, явно да.
Я наклонила голову в сторону выхода:
– Пойдем со мной?
Я повела его по коридору. Дорогу нам заступил мужчина, который тоже присутствовал на совещании.
– Этажом выше есть кафе, где подают ланчи. Сегодня национальный день тако или что-то вроде, если вы голодны. Давайте…
Что же, самое интересное, что могло сегодня случиться, уже произошло.
– Нам надо связаться с нашей базой в Лондоне, – сразу же ответил Найл. – Но мы вернемся как можно скорее.
Должна признать, я впечатлилась.
Кивнув, мужчина скрылся из виду, и мы продолжили идти по коридору, потом повернули, еще раз повернули, и в конце концов звуки голосов остались далеко позади.
– Мы звоним в Лондон, да? – поинтересовалась я.
– Не совсем. – Он с улыбкой взглянул на меня. – Полагаю, ты ведешь меня в уединенное место, чтобы поговорить?
– Поговорить? – протянула я с усмешкой.
Он поджал губы.
– Наверное.
– К вопросу о поговорить, вот твои заметки, – сказала я, протягивая ему записную книжку.
– А. Спасибо.
В конце коридора находилась неосвещенная комната, и я завела его внутрь, закрыв за нами дверь. Потом, прислонившись к прохладному дереву, я сказала:
– Твои записи оказались очень… увлекательными.
– Увлекательными, говоришь? – Он сделал шаг ко мне.
– Они взволновали меня, – сказала я и хихикнула. – До глубины души.
Склонив голову и сладко улыбаясь, он промурлыкал:
– Насколько глубоко?
Я собралась было ему ответить, сказать что-то игривое и кокетливое, но когда наши глаза встретились, я утратила последние зачатки здравого смысла. Мое сердце начало биться сильно и часто, и внезапно я осознала, что это не просто эротические мечты и флирт. Я вовсе не сижу на еженедельном совещании, представляя себя всякие разные картины.
У меня уже было столько памятных моментов с Найлом Стеллой, что я потеряла им счет.
Сколько раз Найл Стелла… прикасался к моей лодыжке, убирал прядь волос мне за ухо, смотрел мне в глаза и спрашивал, кончила я или нет. Говорил мне, что хочет, чтобы я проглотила его сперму. Записывал на диктофон, как он ласкает себя с мыслями обо мне. Вот-вот поцелует меня.
Вот оно что.
– Отвечай.
Я утратила способность шутить и поникла головой.
– Ужасно.
– Расскажи мне. – Его голос был одновременно нежным и повелительным, он наклонился и поцеловал меня в шею. – Что ты имеешь в виду?
Он знает. Он должен знать. Он хочет, чтобы я это сказала.
– Я имею в виду, что я мокрая.
Он резко втянул воздух, проводя носом по моей шее и по подбородку.
– Черт побери, Руби, давай уже поцелуй меня.
Я перестала дышать, мое сердце было готово выпрыгнуть из груди. Запах его одеколона окутывал меня, и я опьянела от его близости и от мысли о том, что я вот-вот его коснусь. Поцелую его. А он меня.
Он подался ко мне, дрожа и приоткрыв губы для поцелуя. Он рассчитывал на мимолетный поцелуй, на то, что мой рот скользнет по его губам. Я понимала это, потому что знала его лучше, чем предполагалось на этой стадии знакомства, и потому что он наклонился ко мне очень осторожно, бережно взяв меня за талию.
Но я не могла делать это мимолетно и слегка. Я слишком долго этого хотела. Облегчение, мысль о том, что он рядом, что я могу прикоснуться к его теплой коже, – все это пронзило меня молнией, и я притянула его к себе. Мои губы скользнули по его рту, я втянула его нижнюю губу в рот, и он выдохнул и застонал.
Я хотела проглотить его целиком, вобрать все эти звуки и сохранить их в себе навечно, чтобы снова и снова проигрывать их в своей голове.
У него потрясающий рот: идеальное мужское сочетание твердости и мягкости, желания брать и давать. У меня закружилась голова. Мои пальцы запутались в его волосах, я изо всех сил прижалась к нему грудью и начала издавать совершенно неконтролируемые звуки облегчения и удовольствия.
Он застонал еще громче, от удивления и неожиданности сжал меня еще крепче, а потом его ладони скользнули по моей спине.
Я откинулась назад, а он навис надо мной, приоткрыв губы и снова постанывая, в то время как его язык проник в мой рот, пробуя и наслаждаясь.
Он так близко, наверняка он чувствует, как колотится мое сердце.
Я так дико, безумно его хотела, что не контролировала звуки, которые я издаю. У меня вырывались тихие стоны, вздохи, когда я чувствовала, как его язык скользит по моему. Помимо воли у меня вырвалось:
– Найл, пожалуйста.
– Пожалуйста что? – Он скользнул губами к моему уху, целуя. – Что ты хочешь?
– Просто… поцелуй меня.
Я почувствовала, как он смеется, прижимаясь к моему уху.
– Мне казалось, именно это я и делаю.
– Тогда прикоснись ко мне. Я хочу…
– Покажи мне, – прошептал он, прижимаясь губами к моим губам. – Покажи, где я должен к тебе прикоснуться.
Я не смогла сдержать тихий стон, откидываясь и глядя ему в глаза. Переплетя свои пальцы с его, я поднесла его ладонь к губам, прижимаясь к ней в поцелуе. Он смотрел то мне в глаза, то на мой рот, а потом медленно кивнул. Я потянула его ладонь вниз к подолу юбки.
– Да, – простонал он, чувствуя мою голую кожу. Мы не размыкали рук, добравшись до влажной ткани моих трусиков. Я сделала шаг назад, потом еще один, прижалась спиной к двери и потянув его за собой. Он последовал за мной, скользнув пальцами под кружево и лаская скользкую от возбуждения кожу.
– Уже, – выдохнул он, двигая рукой туда-сюда.
Я кивнула, не в состоянии выдавить из себя хоть слово в ответ. Я хотела его до боли, а теперь он прикасается ко мне, наконец! Его длинный указательный палец раздвигает складки кожи и скользит между ними и оказывается там, где я хочу.
О да, вот здесь.
Господи, да.
О как хорошо.
Я утратила последние остатки соображения.
Он снова повторил пальцами тот же путь – от входа к клитору, и в его движениях чувствовался опыт, удивительный для человека, который десять лет не знал, нравится ли его жене секс или нет. Его губы скользнули от уголка моего рта к подбородку и снова вверх, утыкаясь в мое ухо.
– Вот чего мне так хотелось, – прошептал он. – Вот о чем я думаю. И прошлой ночью я тоже об этом думал. О твоем нежном языке, о том, какая ты здесь на ощупь. Каково это – проникнуть в твое тело, в твой рот. Это просто наваждение.
