Меня кольнуло, словно иглой. Руби говорила о своих чувствах, страхах, мечтах и стремлениях. Хотела, чтобы я тоже говорил с ней. Она делала все, чтобы у нас это вошло в привычку, и я был ей благодарен за это. Ценил ее честность.
Ценил, пусть даже она меня пугала. Она сказала мне, что она должна кое-что обсудить со мной, что я ей нужен. Но я долго не мог разобраться с собственными мыслями.
– Мне даже не надо спрашивать, я вижу, что мысленно ты не здесь, – тихо сказала Порция, оторвав меня от размышлений. – Ты пришел только из вежливости.
Я ничего не сказал, но мое молчание было ответом.
– Но я это ценю, правда. Я не всегда была тебе хорошей женой, Найл, и теперь я это знаю. И я ошибалась, считая, что мы можем вернуть все назад. Мне хотелось думать, что мы можем найти что-то, чего раньше между нами не было, но вот ты здесь, такой настороженный… Я это вижу. Между нами все кончено.
– Прости, Порция, – сказал я, откладывая вилку. – Я хотел выслушать тебя, потому что чувствовал, будто должен это сделать. И я должен был это самому себе – понять, что ты думала все это время, пока мы были женаты. Но это правда: сегодня я думаю совершенно о другом.
– Должна заметить, – произнесла она, – очень неожиданно видеть тебя таким… расстроенным.
Я снова извинился.
– Нечестно с моей стороны…
– Знаешь, – перебила она, – когда ты съезжал, ты производил впечатление человека, которого все устраивает. Помнишь, что ты сказал мне перед уходом? «Всего хорошего». Я протянула тебе папку с твоим паспортом и прочими документами, а ты ласково улыбнулся и сказал: «Всего хорошего». Разве это не удивительно?
Я оперся подбородком на ладонь.
– Уходя, я не испытывал радости, Порция, но я чувствовал что-то. Я просто не знал, как это назвать и как выразить. Ощущение неудачи. Или сожаления. – Я взглянул на нее и признался: – И облегчение.
– О, – выдохнула она. – Я тоже все это чувствовала. А потом вину за это облегчение. И я столько думала все эти месяцы. Как я могла провести такую большую часть своей жизни с человеком, который радовался нашему расставанию? Могла ли я что-то улучшить?
Я улыбнулся и согласно кивнул.
– Что ж, – продолжила она, сворачивая салфетку и кладя ее на стол. – Больше всего на свете я…
– Порция, я люблю другую женщину. – Эти слова вырвались у меня так неожиданно, что я тут же захотел взять их обратно. Я наклонил голову и поморщился.
Лишь спустя несколько долгих секунд она ответила:
– Дорогой?
Не глядя на нее, я услышал, как она сглотнула, потом перевела дыхание.
– Скажи мне, что она не делает тебе больно.
– Наоборот. Думаю, это я делаю ей больно.
– О, Найл.
Я поднял голову и уставился в потолок.
– Извини. Я не хотел, чтобы это прозвучало так.
– Мне легче от того, что твоя жизнь продолжается, пусть даже слышать такие вещи некомфортно. – Она помолчала, сделала глубокий вдох. – Я угадываю это по твоему голосу, по твоим глазам. Это напряжение и нетерпение. Я никогда не могла вызвать у тебя такую реакцию. Временами я вела себя ужасно, я знаю. Но ты переносил это с таким стоическим терпением. Знаешь, каково это – понимать, что ты не можешь вызвать у тебя хоть какую-то эмоциональную реакцию?
Я взглянул на женщину, с которой я плохо обращался и которая плохо обращалась со мной.
– Прости, Порция.
Она слабо улыбнулась.
– Не стоит. Это не твоя вина.
– У тебя все хорошо? – спросил я.
– В общем и целом да, – сказала она. – Так или иначе. Первые несколько месяцев после развода я была сама не своя. Транжирила деньги, встречалась с кем попало.
Ничего. Я ничего не почувствовал при этих словах.
– Недавно я начала серьезные отношения кое с кем. – Она поиграла с кольцом для салфетки. – Думаю, именно поэтому последнее время я в панике. Трудно быть с кем-то другим, страшно повторить прошлые ошибки. Мы были вместе так долго, Найл, что встречаться с кем-то еще казалось неправильным, словно я тебе изменяю.
Я взглянул на нее. Лично я никогда не чувствовал ничего подобного, но я понимал, что она имеет в виду. Она боится. Ей трудно узнавать потребности другого человека. Она постоянно беспокоится, что у нее не получится.
– Это кое-кто, с кем я и раньше была знакома. – Она заколебалась. – С работы.
У меня в мозгу что-то щелкнуло.
– Стивен? – предположил я.
Я помнил, как он на нее смотрел. Только сейчас до меня дошло, каким я был равнодушным во время деловых обедов и заезжая к ней в офис, чтобы привезти какую-нибудь вещь, которую она забыла. Стивен постоянно бросал на Порцию пылкие взгляды, по крайней мере, когда я был поблизости.
Если бы кто-то смотрел на Руби такими же глазами, как Стивен на Порцию, я бы его убил.
И тут меня словно кипятком обдало: так смотрит на нее Тони.
– Тогда ничего не было, – сказала она. – Честное слово, Найл.
– Я верю тебе. И я не удивлен, Порш. Я видел, как он на тебя смотрит.
Она рассмеялась.
– Да. Так же, как та девочка с твоей работы, которую я видела, когда привезла документы на подпись. У нее глаза светились при виде тебя.
У меня внутри что-то сжалось. Господи. Даже Порция это заметила.
– Руби? – спросил я, и от звука ее имени у меня перехватило горло.
– Высокая, красивая. Американка?
Мне надо выпить. Кивнув, я поднес бокал к губам и подтвердил:
– Да, она.
Глаза Порции понимающе расширились.
– Вы встречаетесь? – Она помолчала. – Ты ее любишь?
Я кивнул, не сомневаясь ни секунды.
– Она так долго о тебе мечтала, и теперь вы вместе? – Интонации Порции напоминали голос школьницы. Вот оно, свидетельство того, что теперь мы далеки друг от друга. Она пригласила меня, чтобы обсудить воссоединение, и так легко отбросила эту идею. – Найл, это так романтично.
– Как у тебя со Стивеном?
– Ну, не уверена, но может быть. – Она подалась вперед, склонила голову вбок и спросила: – Расскажешь мне, как это произошло?
Сердце мое колотилось в груди, и я исповедовался Порции.
Рассказал ей о Нью-Йорке, о том, что Тони не смог поехать и отправил вместо себя Руби. О том, что Руби была влюблена в меня много месяцев, а я ничего не подозревал, о том, какая она красивая, веселая, как мне легко с ней. Я рассказал о своих страхах, желаниях и колебаниях. И хотя я не обязан был об этом говорить, я сказал, что знаю, Руби нужно от меня больше – больше общения, больше близости, и что я искренне пытаюсь дать ей это.
