Каждый раз, когда я думала, что мне лучше вернуться домой (вдруг он в баре с друзьями?), я волновалась – вдруг он появится ровно через минуту после моего ухода?
Я думала, он придет примерно через полчаса, но пошел час, другой, третий. Я сидела на ступеньках уже четыре часа, а его все не было, и мне в голову пришла ужасная мысль: что, если он на свидании?
Эта мысль была такой горькой, что я застонала. Уткнувшись лбом в колени, я сосредоточилась на дыхании. Вдох, выдох.
Не знаю, сколько еще времени я так провела – тридцать минут или три часа. Но потом меня будто что-то кольнуло. Все звуки утихли, кроме одного – слабого постукивания мужских туфель по асфальту. Звука размеренных широких шагов Найла Стеллы.
Сколько раз я прислушивалась к шагам Найла Стеллы: неисчислимое количество.
Я повернула голову и увидела его. То, что со мной произошло в эти секунды, нужно описать в медицинском справочнике под названием «любовная болезнь». Сердце сначала куда-то исчезло, потом снова появилось, увеличившись в размерах, и начало дико колотиться в груди. Его удары пульсировали у меня в ушах, отдавались в руках и ногах, и по телу побежали мурашки. У меня закружилась голова, и я прищурилась, потому что он начал расплываться, словно в тумане. Я подумала, что сейчас упаду в обморок.
Он был одет в темно-синий костюм – в свете уличных фонарей я разглядела оттенок – и выглядел потрясающе. Сильный, уверенный, с расправленными плечами и гордо поднятой головой.
На расстоянии двадцати футов он заметил меня.
И остановился, дернувшись и поднеся руку к затылку.
Я поднялась на трясущихся ногах, вытирая ладони о юбку. Моя одежда немного помялась на работе, но это было ничто по сравнению с теперешним ее состоянием. Не представляю, как я выглядела после нескольких часов сидения на его крыльце влажным июньским вечером.
Он неуверенно сделал шаг вперед, и я тоже двинулась навстречу. От любви у меня заныло в груди. Люблю его четко вылепленные черты лица и темно-карие глаза, и эти зовущие к поцелуям губы. Его большие ладони, длинные руки. Мне нравилось, что в десять часов вечера его костюм выглядит как с иголочки, мне нравился ровный четкий стук его шагов.
Мне хотелось броситься к нему в объятия и сказать, что я больше не хочу ждать, что он мне нужен.
Привет. Я знаю, я поступила глупо, придя сюда и не позвонив перед этим, но я хотела тебя увидеть. Я соскучилась. Я тебя люблю.
Он сделал еще один медленный шаг, я тоже, а потом мы оказались на расстоянии нескольких футов друг от друга. Мое сердце, казалось, вот-вот выскочит из груди.
– Руби?
– Привет.
– Привет. – Он сглотнул, и только сейчас, когда мы были так близко, я заметила, что он похудел и выглядит уставшим. Запавшие скулы, темные круги под глазами. Видит ли он в моих глазах, как я скучала по нему эти два месяца? Как мне было физически плохо без него?
Привет. Я знаю, я поступила глупо, придя сюда и не позвонив перед этим, но я хотела тебя увидеть. Я соскучилась. Я тебя люблю.
Но не успела я произнести заранее подготовленную речь, как он спросил:
– Что ты здесь делаешь? – и я не могла понять по его голосу, рад он или нет. Он прекрасно владел собой.
Я нервно сглотнула, перед тем как ответить.
– Я знаю, я поступила глупо, придя сюда.
Что там дальше?
Он бросил взгляд за мою спину и спросил:
– Ты давно здесь?
– Прости, что не позвонила, – выпалила я.
Не обращая внимания на мои слова, он шагнул ко мне и снова спросил, на этот раз тише:
– Ты давно здесь сидишь, Руби?
Я пожала плечами.
– Какое-то время.
– С тех пор как ушла из «Андерсон»?
Он знает, где я работаю. И до скольких.
Я моргнула и заглянула ему в лицо, и это была ошибка. Самый красивый человек на свете, и я помнила его до малейшей черточки. Его лицо я видела, закрывая глаза, когда я чувствовала волнение или желание, когда хотела успокоиться.
– Да, с тех пор как ушла с работы, – созналась я.
– Это же… несколько часов, – начал было он, потом покачал головой. – Я не знал… То есть в последнее время я редко прихожу домой рано. Нет…
Пока он не попросил меня уйти и не сказал, что это была плохая мысль – прийти сюда, я перебила его:
– Послушай, я… – Я отвела взгляд, совершенно забыв, что хотела сказать. Что я хотела его увидеть? – Послушай, дело в том… – Я снова взглянула на него и выпалила: – Я просто очень, очень тебя люблю.
Только что он был в двух футах от меня, а через секунду рядом. Подхватил меня, отрывая от земли, прижал к себе. У меня сбилось дыхание. Найл заглянул мне в глаза с мрачной сосредоточенностью, от которой у меня опять заболела грудь.
– Скажи это еще раз.
– Я люблю тебя, – прошептала я, с трудом выталкивая слова. – Я скучала по тебе.
Он снова заглянул мне в глаза, потом наклонился и прижался лицом к моей шее. Его рот… о господи, самый прекрасный рот во Вселенной с низким стоном прильнул к моему горлу, потом поднялся к подбородку, и я перестала дышать.
– Найл…
Он проговорил мне прямо в шею.
– Дорогая, повтори еще раз. Я не вполне уверен, что мне это не снится.
Я всхлипнула и сказала:
– Я тебя люблю.
Внезапно меня охватила паника, и я засомневалась, происходит ли все это на самом деле или я уснула на его крыльце и вижу сладкий сон. Но потом его губы снова шевельнулись, скользнули по моей щеке и прижались к моему рту поцелуем одновременно нежным и страстным, и я чуть не подавилась собственным стоном, когда его язык скользнул внутрь, и он тоже застонал.
Он бормотал, как сильно скучал по мне, какой ужасной была его жизнь, как он боялся, что никогда больше меня не увидит. Он сжал мое лицо ладонями и снова целовал, то ласково, то агрессивно, то едва касался, то впивался губами, проводя большими пальцами по моим щекам, и я знала, что выгляжу ужасно, но мне было наплевать.
– Пойдем домой, – прорычал он, проводя губами по щеке к уху. – Ты останешься у меня на ночь.
– Да.
– Сегодня. И все остальные дни тоже.
Я кивнула, улыбаясь и прижимаясь лицом к его шее.
– Да. Пока мне не надо будет переезжать в Оксфорд.
Он отодвинулся и взглянул мне в лицо.
– Да? Ты получила письмо от Мэгги?
– На прошлой неделе. Хотела тебе позвонить.
Он заулыбался.
– Надо было это сделать.
– Я подумала, что больше всего на свете хочу тебя увидеть, так что я пришла.
