Он кивнул и бросил взгляд вниз, переплетя свои пальцы с моими.
– Уже поздно. Ты тут давно сидишь. Ты голодна?
– Не очень, – сказала я. – Я просто хочу…
– Оказаться в моей постели? – нежно договорил он.
Я прошептала:
– Да. Если только тебе не надо поесть.
– Нет. Я не прервусь ради еды.
Вот так просто, без капли сомнений. Мне нужно было прикоснуться к нему. Мне нужны были его объятия.
Он повел меня к себе. Наклонился, чтобы поцеловать, и прошептал:
– Поговорим позже, ладно?
– Ладно.
Его зубы царапнули мою шею.
– Хорошо, потому что я знаю, нам надо поговорить. Но прямо сейчас я хочу петь «Боже, храни королеву».
Я засмеялась. О, какое облегчение. И чуть снова не заплакала.
– Тебя лишат гражданства.
– Оно того стоит. Целовать тебя между ног – все равно что в губы, только нежнее.
Я завибрировала с головы до пят. Как легко оказалось перейти к делу.
– Бонус: от этого я сразу кончаю.
Найл отодвинулся и взглянул на меня с притворным ужасом.
– Хочешь сказать, ты не кончаешь, когда я целую тебя в губы?
– Прошло время. Надо попробовать?
Он хищно улыбнулся, мой сексуальный мужчина. И таким его видела только я. Весь мир знает его спокойным и сдержанным. Я засунула руку в его карман, доставая ключи, а он нагнулся снова поцеловать меня. Мы стукнулись зубами, когда он пытался открыть дверь, и мы засмеялись.
Замок щелкнул, и Найл застонал с облегчением, покусывая мою нижнюю губу.
– Не вздумай еще раз уйти от меня, – сказал он, задыхаясь и нащупывая дверную ручку. – Это было ужасно, Руби.
– Это не я ушла. – Я чуть отодвинулась, чтобы заглянуть в его глаза. – Это ты. Так что… – Я покачала головой. – Не вздумай больше возвращаться к Порции.
Я должна была это произнести. Пусть это чепуха, но я этого боюсь.
– Я никогда… – Он с болью закрыл глаза. – Пожалуйста, поверь мне. Это была ужасная ошибка.
Я притянула его к себе за галстук и скользнула губами по его губам.
– Ну ладно.
Его рука обвилась вокруг моей талии, поддерживая, чтобы я не споткнулась на входе в квартиру.
Упасть я не упала, но оказалась на спине, стоило нам войти. Найл навис надо мной, задирая юбку, и не успела я напомнить ему, что он собирался целовать меня в губы, как его пальцы нетерпеливо отодвинули трусики, и он прижался ртом к клитору.
О-о-о, его влажный язык, посасывающие поцелуи и тепло его дыхания, его неразборчивые слова. Мне снова показалось, что я сплю, и я вцепилась руками в его волосы, чтобы почувствовать, что все это реально – его комната, этот пол и то, что он вытворял языком, губами и, боже мой, зубами.
Дверь в квартиру осталась открытой, я поняла это, только когда он со стоном толкнул ее ногой. Закрыв глаза, он схватил меня за бедра, посасывал и что-то бормотал, и я оперлась на локти, чтобы видеть его. Лучше того, что он делал, было только смотреть на то, что он делает. Каждое движение языка, его тихие вздохи давали понять, что с ним происходит что-то особенное. Я хотела сказать ему, что прямо сейчас я поняла – ты мой. Ты не думаешь больше ни о чем, только об этом. Я даже не уверена, что ты делаешь это ради моего удовольствия.
Но я не могла выдавить ни слова, не говоря уже о связном предложении; я только задыхалась и вскрикивала, умоляя: еще, еще, так, да, вот так, вот так и потом:
о-о
черт
я кончаю.
Он застонал в ответ и пробормотал:
– Я так хотел снова почувствовать этот вкус.
И я окончательно слетела с катушек. Я упала на спину, раскинув руки и поднимая бедра еще выше, двигаясь под ним, а потом застыла на мгновение, когда на меня нахлынула волна оргазма, распространившаяся от того места, где он меня целовал, по всему телу, до кончиков пальцев и вверх по лицу.
Я вцепилась в его пиджак, который он даже не потрудился снять, и попыталась нащупать воротник, чтобы притянуть его выше. Я хотела раздеть его, почувствовать внутри себя. Почувствовать тяжесть его тела, обхватить ногами его узкие бедра.
Он сел, стащил пиджак, ослабил галстук, снял рубашку. Я лежала на полу и краем глаза видела, как вздымается моя грудь. Не могла отвести глаз от его лица.
Я ослабела. Мышцы расслабились, в голове воцарилась благословенная пустота. Найл снял с меня трусики, потом юбку, раздевая меня медленно и целуя обнажающиеся участки тела. Я думала, он сразу же войдет в меня, я чувствовала его твердость, когда он целовал мою шею и вжимался в бедра. Но он удивил меня, подхватив на руки и неся куда-то по узкому коридору.
– Куда мы? – спросила я.
– Мне не нравится идея снова заниматься с тобой любовью на полу.
Целуя его шею, я продолжила:
– Так вот чем мы сейчас займемся?
Он кивнул.
– И будем заниматься всю ночь и большую часть завтрашнего дня.
В прошлый раз я не успела рассмотреть его спальню, поскольку убежала практически сразу после пробуждения. Большие окна, белые стены, несколько фотографий Энсела Адамса. С подписью автора. Мои глаза расширились от изумления. Огромная кровать, аккуратно застеленная темными простынями и одеялом. Маленькая ванная в дальнем конце, одинокая лампочка на прикроватном столике. Комната мужчины, без излишнего декора.
Найл поставил меня спиной к себе, проводя руками по моим плечам к бедрам и прижимаясь грудью сзади.
– Ложись в постель. – Его тихий приказ был смягчен поцелуем в шею.
Я забралась на кровать и наблюдала, как он стремительно оказался рядом со мной и устроился между моих бедер.
– Поцелуй меня, – потребовала я.
– Скоро.
Он наклонился и снова провел языком у меня между ног. Теперь он делал это совсем иначе, медленно, нежно, ласково.
– Либо тебе это нравится, либо ты чувствуешь себя очень, очень виноватым.
– Это ужасная непристойность, – согласился он, целуя внутреннюю сторону бедра. – Ладно еще пялиться на твою грудь, наблюдать, как ты ублажаешь себя, а еще вводить в тебя пальцы. Но ласкать тебя языком? – Он лизнул меня и промычал: – Это сладкое местечко могу видеть только я? Ужасный разврат.
– Мне кажется, ты собственник.
– О да. Признаюсь, мне нравится мысль о том, что это тело принадлежит мне.
– Теоретически оно мое.
– Как скажешь, любимая.
– Осторожно, – поддразнила его я. – Ты же не хочешь заходить на территорию Л? – Чувствует ли он, как мне нужно это слышать?
