– Вам куда?
– В Элис-Спрингс.
– Садитесь. Дорога одна, я все равно проезжаю через него.
Джордж сел и поставил рюкзак с вещами на колени. Некоторое время водитель следил за дорогой, поглядывая на пассажира из-за черных квадратных стекол очков.
– Вы здесь живете?
При этом вопросе Джордж вздрогнул. Вот от чего он сбежал: от этой непрерывной гонки за информацией, этого желания знать: кто вы, откуда, почему?.. Однако, чтобы не показаться оригиналом и не обижать симпатичного парня, который согласился его подвезти, Джордж кивнул.
– Вы не очень похожи на местного. А я тут на каникулах. Возвращаюсь от друга, который живет еще дальше в буше. Путь неблизкий! Хорошо еще, что не очень жарко.
Видя, что пассажир не отвечает, молодой человек продолжал:
– Надо признать, что в это время года проезжать сотни километров почти приятно. В отличие от других, я люблю водить машину. Я чувствую себя в своей тарелке.
Джорджу хотелось бы оградить свой мозг от всех этих откровений, которые были ему совершенно ни к чему, хотелось сказать: «Я тебя никогда больше не увижу, а то, что ты рассказываешь, мне не интересно!» Но он был слишком хорошо воспитан, чтобы сказать это. Поэтому он молчал и только вымученно улыбался водителю.
– Я смотрю, вы не очень разговорчивы, а? У вас есть дома телек?
Джордж отрицательно покачал головой.
– С ума сойти, что там показывают. Взять хоть тот же захват заложников на «Фейсбуке». Вы знаете, что это такое? Социальная сеть.
Джордж кивнул. У него снова заболела голова.
Молодой человек продолжал рассказ, но Джордж уже не мог его слушать. Его мозг грозил взорваться. К счастью, водитель сам задавал вопросы и сам же на них отвечал, и от него не требовалось участвовать в разговоре. Едва они миновали стоящую на въезде в город табличку с его названием, Джордж попросил водителя остановиться. Ему необходимо было подышать свежим воздухом, побыть одному.
Поблагодарив парня кивком, он захлопнул дверцу машины и пошел по единственной главной улице города с таким чувством, что у него отнимаются ноги. Через Элис-Спрингс проезжают транзитом многочисленные грузовики и немногочисленные туристы, направляющиеся в заповедники. Местные жители, число которых едва достигает 25 000, влюбленные в окружающие их бескрайние просторы, неспешно ходят по пыльным улицам, не обращая внимания на течение времени. Хотя Джордж приехал не для этого, он вошел в бар, порог которого переступали лишь завсегдатаи. В своих бежевых шортах и широкой расстегнутой рубашке он не был похож на местных жителей. Он однозначно выглядел иностранцем, что сразу вызывает подозрения. Привыкший к тому, что становится предметом обсуждения всюду, куда бы он ни пришел, он проследовал через общий зал, не обращая внимания на местную фауну, заказал чашку кофе и сел за самый дальний от двери столик.
– Это что за крендель? – спросил один обрюзгший завсегдатай, чей внешний облик говорил о полном его пренебрежении физическими упражнениями.
– Чокнутый. Целыми днями колет дрова, – ответил его собутыльник.
– А зачем?
– Я ж те говорю: чокнутый. Никто не знает толком, где он живет. Изредка приезжает закупить жратвы и опять возвращается в свою хижину. Многим он симпатичен, а я считаю его странным. Откуда у него деньги?
– Я никогда о нем не слыхал.
– А что о нем говорить? Тоже мне – достопримечательность. Нам от него нужно только одно: чтобы он оставил нас в покое. Можешь улыбаться, если считаешь, что в твоем городе лучше.
– У нас, по крайней мере, не принимают не поймешь кого.
Тон дискуссии поднялся. Чтобы успокоиться, они заказали еще по кружке пива.
– Вот видишь, он просто вошел, а мы уже ругаемся из-за него. Говорю тебе, это знак.
Джордж слушал разговор вполуха. Бармен принес ему кофе и ушел, не сказав ни слова. Его мозг был занят совсем другим. Стоявший в углу зала телевизор передавал картинки и комментарии, которые, накладываясь друг на друга, вызывали у Джорджа головокружение и приступы тошноты. Политики что-то вещали, а внизу бегущей строкой шли новости о происшествиях. Затем они поменялись местами: экран заняли полицейские машины, автомобили «скорой помощи», спортивные площадки. Телевизор был маленький, однако его вредное воздействие на Джорджа оказалось сильным. Но несмотря ни на что, этот предмет привлекал, манил его, он в течение многих минут не сводил с него глаз. Он видел лишь какие-то расплывчатые формы и цвета, потому что картинки проходили через его мозг, не оставляя следа, смысл слов не доходил до его сознания. Он сам этого четко не осознавал, но продолжительное проживание в буше сформировало у него особое отношение к добру и злу.
Он подошел к стойке, у которой стояли люди, и заказал пиво. Поколебавшись, он все же решился завязать разговор:
– Я бы хотел получить некоторую информацию.
Двое мужчин у стойки переглянулись.
– Какую информацию?
Джордж остановился.
– Я встретил неизвестных, чужаков. Они одеты во все черное, по-английски говорят с сильным акцентом, возможно, они из Восточной Европы; в нескольких километрах отсюда у них большое поместье. У них автоматы, и они никого не подпускают.
Один из двоих ответил, понизив голос:
– Это не с теми типами работает Мэтью, шофер с окраины города?
– Ты думаешь?
– Да, он об этом что-то говорил. Не помню название этого места. Что-то типа Тисти… Нет, Мисти. Точно, Мисти.
Эти двое перестали обращать внимание на Джорджа и продолжили разговор между собой, повернувшись к нему спиной.
– Что-то я его давно не видел, уже несколько дней.
– Небось уехал повеселиться. После смерти отца он стал много вкалывать. Но я не думаю, что он угомонился. Он всегда все делал по-своему.
– Но дела у него, кажется, пошли в гору.
– Повезло. У него нет конкурентов. Даже без особых усилий можно неплохо заработать.
Джордж навострил уши и уловил слово «Мисти». Оно ему ничего не говорило. Заплатив бармену за выпивку, он незаметно вышел. С порога он посмотрел в сторону центра города и увидел гирлянды, протянувшиеся от дома к дому на главной улице. В эту неделю отмечался местный праздник. Чтобы принять участие в этом фольклорном мероприятии, в город из близких и даже довольно далеких мест съезжались люди. Хотя празднества еще не начались, Джорджу захотелось как можно скорее удрать отсюда. Одна мысль о толпе, которая заполнит эту улицу, вызвала у него неприятное ощущение.
Проходя мимо полицейского участка, он почувствовал искушение войти, будучи убежден, что в этой истории что-то нечисто. Но при первом же шаге вспомнил о своем внешнем виде, о том, как на него смотрели. А если здесь начнут расспрашивать о его прошлом? Адская машина очень быстро затянет его в свои жернова, и ему уже не удастся вернуть тот душевный покой, который он желал сохранить. Чтобы получить информацию, следует раствориться среди себе подобных, а это казалось ему немыслимым.
