– Да уж, это какой-то жукоглазый пришелец, – пробормотала Эл. – А оно большое?
– Пожалуй, с крупную собаку вроде овчарки, а то и больше. Точнее не скажу, неизвестно же, какое у нее тело! Если это одна голова или головогрудь… – Либби развела руками. – Можно только гадать.
– Что-то мне эта тварь напоминает… – протянул Текс и поскреб в коротко стриженном затылке. – Правда жука какого-то. Но где я мог видеть такое страшилище?
– В книжке? – поддела Либби. Все знали, что Текс Нортон – не большой любитель чтения. – В музее? В школьной коллекции?
– Да не сбивай ты с мысли! – Он глубоко задумался, но на ум ничего не шло. – Ладно, я выйду покурю…
– Уж будь любезен, не дыми возле машины, – тут же сказала эксперт, – я твой горлодер не переношу! А я пока попробую поиск соответствия изображений запустить, вдруг что найдется?
– Давай, – кивнул Текс и выбрался из фургона.
4
Уже сгустились сумерки. Впрочем, в большом городе никогда не бывает полной темноты, и если нигде ничего не светится, значит, либо жители ждут авианалета, либо отрубились разом все подстанции. Так или этак – все одно катастрофа.
Сам Текс войны и последующей катастрофы, понятное дело, не помнил, тогда еще и его отца в помине не было. А дед вот помнил и под настроение рассказывал кое-что о том, о чем не писали в открытых источниках и уж тем более в школьных учебниках. И про мародерство рассказывал, и про грабежи и погромы, и про самосуды… Он сам-то, тогда еще подросток, выжил в этом хаосе только потому, что прибился к какой-то банде, как раз грабежами и промышлявшей, и сумел не умереть с голоду. Правда, после войны отсидел пять лет и вышел по амнистии – ему дали бы больше, но Дину Нортону на момент совершения преступлений было всего одиннадцать. К тому же, когда навели какой-никакой порядок, волна преступлений схлынула, а народные дружины начали попросту зачищать банды, он сдался добровольно и сдал подельников. Не хотелось ему получить пулю в голову, как многим другим, он предпочел разгребать завалы: техники не хватало, топлива – тем более, и на такие работы отправляли как раз каторжан.
Дина, как малолетнего, хоть на радиоактивные руины не посылали, а после таких работ перемерло множество народу: какая защита, какая техника безопасности, о чем вообще речь?!
Ну а биологически зараженные места просто оцепляли и выжигали, порой вместе с жителями. Впрочем, дураков лезть в карантинные зоны что-то не находилось: все памятны были пандемии давно забытой чумы, холеры и вовсе неведомых болезней, прокатившихся по планете после катастрофы. Во время нее ведь не только атомные станции пострадали, но и учреждения, занимавшиеся разработкой вакцин, да и просто исследованием вирусов и прочего в том же роде, и что именно вырвалось на свободу, до сих пор в точности не установили: многие данные были засекречены, часть оказалась уничтожена…
То и дело вспыхивал то один, то другой очаг какой-нибудь замысловатой лихорадки, сибирской язвы, а то и чего похуже. Правда, их уже научились локализовать, да и смертность значительно снизилась. А это тоже было важно: за время хаоса население планеты сократилось примерно в семь раз…
Ну а когда дед Текса освободился, то устроился разнорабочим на стройку – рук не хватало, а он худо-бедно научился управляться с допотопными механизмами, которые время от времени пригоняли на расчистку руин, вот и пригодилось. Кое-как закончил школу, потом строительное училище, вкалывал до седьмого пота, чтобы обеспечить семью (с бабушкой Нортона дед познакомился на стройке – она там подвизалась на отделочных работах), словом, выбился в люди.
Последние годы он был прорабом и считал, что сделал неплохую карьеру. Ну а как смог позволить себе выйти на пенсию, прикупил участок бросовой земли недалеко от города, сам выстроил там крохотный коттедж, сам расчистил свою «усадьбу», припомнив старые навыки, и разбил маленький садик. Сказал, хватит с него каменных джунглей, хочется пожить среди зелени…
Дед умер, когда Текс только отправился на службу, бабушка еще раньше, а в тот коттеджик теперь приезжали на выходные его мать с отцом, ну и сам он наведывался под настроение. В детстве-то готов был там неделями торчать: слушать рассказы деда и бабушки, помогать им в саду, гонять с соседскими пацанами по округе… Словом, Текс считал, что детство у него удалось, а что читать он, в отличие от отца (кстати, инженера-строителя), не любил, ну так…
Дед вон тоже не любил, однако же не пропал! Учебники, справочники, энциклопедии и нормативные документы – это другое, без этого никак, а тратить пару дней на какие-то фантазии? Увольте! Если захочется развлечься, можно визор посмотреть.
Отец считал Текса крайне приземленным человеком, огорчался тому, что сын не выказал ни малейшего желания делать карьеру в строительной отрасли, а вместо того выбрал службу в полиции. И то академию не потянул, начал с самых низов! Текс же себя ущербным не чувствовал и не видел ни малейшего смысла в том, чтобы надрываться и гнаться за какой-то там карьерой, если его вполне устраивает нынешняя работа. Свое дело он знает и любит, так чего ж еще желать?
«Каждый сверчок знай свой шесток, – приговаривал дед, когда они с маленьким Тексом ковырялись в саду. – Иные мечутся, все им хочется забраться повыше. Ну и забираются спустя годы, а жизнь-то уже прошла. Ну получил ты ту должность, заработал язву и эту… депрессию, пить начал, жена ушла. Поди как радостно! Нет уж, каждый хорош на своем месте…»
– Каждый сверчок… – пробормотал Текс. Какая-то мысль вертелась у него в голове, но он никак не мог ее поймать. Что-то, связанное с дедом и его словами, а еще почему-то с садом. – Ну конечно!
Он затушил окурок и сунулся в фургон.
– Либби! Я вроде понял, на кого эта тварь смахивает!
– Ну? – обернулась она, а Эл молча протянула ему стаканчик с кофе.
– Спасибо… Слушай, это вылитая медведка! Я у деда в саду таких знаешь, сколько выкопал? Просто эта больно уж здоровая, сразу не сообразишь, на что она похожа…
– Сто баллов из ста, Текс! – ухмыльнулась Либби и посторонилась, открывая экран. – Ты думал самую чуточку медленнее, чем наш компьютер. В самом деле, поиск соответствий выдал, что это реально похоже на медведку. Только вот медведок такого размера не существует!
– Ну извини, – развел он руками, чуть не расплескав кофе. – Объяснять такие вещи – не моя задача.
– Угу, это нам корячиться… – кивнула она. – Идите-ка отсюда, мне надо с начальством связаться подумать, кого еще к этому дельцу привлечь.
Текс машинально подал руку Эл, помогая спуститься с высокой подножки, и запоздало подумал, что она и оскорбиться может. Многие женщины, которых он знавал, считали, что эти якобы джентльменские жесты унижают их достоинство. Что унизительного в том, чтобы помочь кому-то, руку подать, дверь придержать, к примеру, Текс понять не мог, но старался держать свои взгляды при себе. Вот почему Пол не возмущается, если у него заняты обе руки, а Текс открывает перед ним дверь, а секретарь Барнабаса, красотка Лена корчит такую мину, будто ей сделали непристойное предложение?
