– Конечно, – заверил тот, нащупал на столе папку и протянул им. – И ветпаспорт, вот все… все… и фотографии, приятели делали, говорят, Феликс улыбается, да? Правда?
– Улыбается, – заверила Эл, взглянув на снимки. – Во всю пасть!
– Найдите его, пожалуйста, – попросил Леопольд, не замечая, наверно, что по щекам его катятся слезы, – пожалуйста! Ну или… если ему у новых хозяев хорошо, то пускай, мне бы знать, что он жив и не скучает…
– Мы сделаем все возможное, сьер, – искренне сказала Эл, и они распрощались.
В машине напарники долго молчали.
– Лучше уж убийство или ограбление, – произнес, наконец, Нортон. – Самое поганое, что сделать мы толком ничего не можем. Чип у собаки наверняка сразу же удалили или перепрограммировали, клеймо свести – тоже раз плюнуть. Проверять всех похожих собак в городе? Да этого кобеля могли уже десять раз увезти куда угодно!
– Везет нам на животных, правда? – негромко спросила Эл, и Текс осекся, припомнив убитого Мэнни в голубом ошейнике с бубенчиком.
И совсем другого зверя, того, кто искромсал ни в чем не повинного кота ножом, как до него – нескольких женщин…
– Ладно, едем, – сказал он и взглянул на комм. – Вызов в район причалов. Как же я это место не люблю!
2
Это был не грузовой терминал, а, грубо говоря, задворки. Да и встретивший их тип сразу сказал:
– Я, если что, мусорщик…
– В смысле? – не понял Текс.
– Мусорщик, – терпеливо повторил сухонький старичок. – Собираю со дна всяко-разно, разбираю, продаю, что еще годно, остальное в утиль пускаю. Вот мой док, пойдемте, я вам все покажу и расскажу. У меня там хоть вентилятор есть, а то снаружи вовсе дышать нечем!
Старичка звали Генрихом Моззе, и жил он на этом побережье с тех самых пор, как начали утихать отголоски катастрофы. (Нортон подозревал, что Моззе может помнить его деда.) Поначалу он пробавлялся тем, что собирал на берегу обломки – из листов кровельного железа и каких-то балок построил себе жилье, другой хлам продал, раздобыл печурку, да так и приспособился…
Море не давало умереть с голоду, более того, вскоре Моззе научился нырять, потом приобрел кое-какое оборудование, нашел напарников, и уже вместе они стали выволакивать на берег куски металла покрупнее, какие-то вещи, нашли перекупщиков и наладили сбыт.
К этому берегу волны прибивали много всякого. Случались и страшные находки: так, много лет назад один из партнеров Моззе обнаружил в паре километров от берега судно, осевшее в воду по самые борта, но не тонущее. Счастье, что ему хватило ума рассмотреть его в бинокль, прежде, чем приближаться, а ветер был с берега…
Это оказался чумной корабль. Весь он, все пять палуб бывшего круизного теплохода и трюмы были забиты людьми, которые не одни сутки провели вот так, стоя плечом к плечу, спина к спине, задыхаясь и умирая от жажды. И от геморрагической лихорадки, как позже установили эксперты.
Откуда она взялась в этих широтах, неизвестно, но в те годы любой беженец мог привезти с собой кроме сумки с вещами первой необходимости что-нибудь пострашнее чумы. Тогда этого никого не удивляло. Просто после первой волны беженцев, которых еще принимали и худо-бедно размещали у себя страны, не особенно сильно пострадавшие от катастрофы, следующие потоки, фигурально выражаясь, начали разбиваться о волноломы и плотины. С одной стороны, численность населения резко сократилась, мигранты бы не повредили, но с другой – всегда можно было получить подарочек в виде носителя экзотической болезни, еще находящегося в инкубационном периоде, этакой мины замедленного действия. После пары инцидентов границы в буквальном смысле закрыли на замок: какие уж там пропускные посты! Колючая проволока, сторожевые собаки, вышки со старыми добрыми пулеметами, а кое-где, в местах особо массового притока беженцев – и минные поля. Сотрудники миграционной службы не даром и по сию пору считались людьми пострашнее обычных военных…
В карантинных зонах худо-бедно кормили, но при первых признаках эпидемии… Об этом теперь предпочитали умалчивать, но негласно считалось, что эти вынужденные меры спасли больше жизней, чем погубили…
Уже после, справившись с первыми последствиями этого ада, восстановили контрольно-пропускные пункты, а служба миграции занялась привычным делом… И то всех желающих перебраться в места пусть и не сытые, но сравнительно безопасные, изучали в буквальном смысле под микроскопом. Помимо болезней телесных (в большинстве своем исцелимых), у этих людей часто наблюдались проблемы с психикой, и таких тоже старались отсекать на первых подступах. Правда тех, кто еще поддавался терапии, отправляли в трудовые лагеря – рабочих рук не хватало, а работа – лучше лекарство, так тогда считали. Возиться с депрессиями и неврозами было некогда и некому, ну а агрессивных больных никто и не собирался содержать за казенный счет в закрытых учреждениях.
Но то было давно, а теплоход попался Моззе с партнерами всего полвека назад. На борту «Глории» еще оставались живые, но руководитель эпидемиологической службы побережья взял всю ответственность на себя, и теплоход буквально распылили на атомы, не подпустив к берегу. Возможно, несколько человек еще можно было спасти, но… Когда пришлось выбирать между ними и едва восставшим из руин городом, никто не стал колебаться.
– Неплохо вы устроились, – сказал Нортон, проходя в просторный «док». У него квартира была в несколько раз меньше!
Внутри, против ожидания было, чисто. От бетонного пола веяло прохладой, под потолком негромко гудел кондиционер, и Текс невольно позавидовал мусорщику, устроившемуся с этаким комфортом!
– Ну так, живу на работе, это у меня и дом, и офис, если угодно, – ухмыльнулся Моззе. – Рассаживайтесь, где хотите, я чайник поставлю…
– Спасибо, не стоит, – остановил его Дженкис. – Давайте лучше поговорим о недавней находке.
– Ага… Ну, себе-то я чайку заварю, если вы не желаете, – протянул тот и загремел посудой. – Находка, говорите… В общем, старший сынок тут написал, что внук мой первый женился, а вскорости у него прибавление ожидается.
– Старший сын – это Ганс? – уточнил Нортон, взглянув на браслет. – Тот, что уехал в Федерацию?
– А что б ему туда не уехать? – спросил Моззе, колдуя над чайником (кухня у него располагалась в углу за тонкой перегородкой, и старика было отлично слышно). – Парень здоровый, мозги при нем, закончил колледж да и подался на космодром. Работа тяжелая, опасная, но платят… ух! Он и Деррику, младшему, считай, учебу оплатил, тот теперь служит в этом… как его? А! Центр международного сотрудничества! В общем, сынки удались… Внучек тоже не подвел, в пилоты вышел… Для космоса здоровье не то, ну хоть тут полетает! – Он вышел из-за перегородки с дымящейся кружкой в руке и уселся напротив зипперов. – К чему это я вел-то? А! Я на радостях прикупил участочек под расчистку, думал, подзаработаю да слетаю к сыну, никогда там не был! Координаты участка вот они, да у вас они наверняка имеются… Ну и пустил донные тракторы…
