Порывшись в памяти, я обнаружила, что среди моих знакомых есть человек из смежной сферы – Екатерина Максимовна Шнуровозова, в прошлом председатель областного суда. Мне не раз приходилось обращаться к ней за консультацией, и всегда я получала от нее исчерпывающие ответы на свои вопросы. Надеюсь, что и на этот раз Екатерина Максимовна сможет сообщить мне что-нибудь полезное о Размашенцевой. А потом не мешало бы еще раз наведаться к Белодворчикову и тоже расспросить его о соседке. А заодно и о том, какие отношения могли ее связывать со Светланой.
Когда я вернулась домой, то обнаружила, что тетушки там нет – наверное, она пошла к соседке. Я поужинала в одиночестве и, посмотрев на часы, решила, что еще не поздно позвонить Екатерине Максимовне – во всяком случае, правила приличия позволяли это сделать. Я набрала Шнуровозову.
– Екатерина Максимовна, здравствуйте, это Евгения. Вы можете уделить мне немного времени?
– Здравствуйте, Женя, рада вас слышать, – ответила она. – Да, говорите.
– Вы знаете такого юриста – Размашенцеву Софью Федоровну? У нее своя адвокатская контора. Вы что-нибудь можете о ней сказать? Не знаете, какого рода услуги она оказывает?
– Вы знаете, Женя, – задумчиво начала Шнуровозова, – имя «Размашенцева» и слово «юрист» – это явления разного порядка, я бы сказала так. Они вообще не пересекаются никак. Мне даже трудно поставить это имя рядом со словом «закон».
– Не поняла.
– Понимаете, можно окончить юридический вуз, получить соответствующее образование и диплом, а потом как ни в чем не бывало заниматься деятельностью, которая граничит с криминалом. Юрист такого рода – это просто человек, который хорошо знает все лазейки в законе. Дает соответствующие консультации, и клиентура у него сами понимаете какая.
– А на первый взгляд она производит впечатление порядочного человека, – заметила я.
– И тем не менее. Я могу вам навскидку сказать, чем она занимается. Скажем, регистрацией фирм-однодневок, которые создаются исключительно для отмывания денег, и банков, которые открываются для этой же цели. Еще подобные фирмы ищут лжесвидетелей или компромат, чтобы потом шантажировать им. Плюс сокрытие налоговых и финансовых махинаций. А подставные преступники? Помните Фунта из «Золотого теленка»? Так вот, этот промысел процветает до сих пор.
– Какой промысел?
– Да очень просто! Настоящий преступник, естественно, ни в коем случае не хочет оказаться за решеткой. Тогда он ищет человека, который бы согласился отдуваться за него, взяв вину на себя. Естественно, за определенную плату, – объяснила Шнуровозова.
– Но ведь этот человек должен убедить следователя и судей в своей виновности. А значит, он должен знать все детали совершенного преступления, его специфику. Такого человека просто так на улице не найдешь.
– Конечно. Вот конторы типа той, что у Размашенцевой, и занимаются подобными вещами. Отыскивается специалист, который, к примеру, занимается мехами, он посвящен во все тонкости этого бизнеса, и он настолько точно воспроизведет все детали и нюансы, что даже у самого опытного следователя не возникнет и тени сомнения, что сделки с шубками и манто проворачивал именно этот человек.
– Понятно, – сказала я. – Значит, вам знакомо имя Размашенцевой? Стало быть, она уже привлекала внимание правоохранительных органов?
– Конечно, и не раз. Но она всегда выходила сухой из воды. Чего вы хотите, уж если она взялась обеспечивать юридическую неприкосновенность других людей, неужели она не позаботится о себе и о своей фирме? Сейчас это просто, как дважды два, не подкопаешься. Соответствующим органам известно, что она со своей фирмой регулярно обводит всех вокруг пальца, а что они могут ей предъявить? Все по закону. У фирмы два помещения: одно на улице Партизанской, другое на проспекте Урицкого. Причем на проспекте не просто офис для консультаций, а целый бункер, и охраны там чуть ли не целый взвод, и видеокамеры на каждом квадратном сантиметре.
– Поди еще и решетки на окнах? – спросила я.
– Решетки – это несерьезно, Женя, – заметила Шнуровозова. – Там пуленепробиваемые стекла. Есть сведения, что в этом бункере находятся очень серьезные документы – скорее всего, те, которые сдают на хранение клиенты. Что это за документы – можно только догадываться, но к ним никак не подберешься, защита не хуже, чем в ячейке швейцарского банка. А с документами на саму фирму все в полном порядке, их предъявляют по первому требованию, и там все абсолютно чисто, придраться не к чему. Вот и ходят разные службы годами вокруг да около этой фирмы: видит око, да зуб неймет.
– Понятно, Екатерина Максимовна, – сказала я. – А мог бы в такую фирму обратиться человек, у которого есть компромат на кого-то, чтобы его защитили от тех, кто ищет этот компромат?
– Конечно, вполне мог бы. Это тоже одна из специализаций подобных контор, – ответила Шнуровозова.
– И как в таких случаях защищают этого человека? – поинтересовалась я. – Понимаете, я сейчас как раз занимаюсь делом, которое, по всей вероятности, связано с очень важной информацией. И ее усиленно ищут. Я предполагаю, что эти компрометирующие сведения, бьющие наповал, прямо-таки мина замедленного действия.
– В этом случае человек, который владеет компрометирующими сведениями и хочет, чтобы с ним ничего плохого не случилось, обращается к специалисту через посредника. Этот посредник – промежуточное звено между владельцем компромата и профессионалом, который обладает нужными связями и, что немаловажно, – выходом на средства массовой информации.
– Хорошо, а что дальше?
– А дальше владелец такой информации отдает ее на хранение.
– А фирма гарантирует, что после этого с человеком, который обратился за защитой, ничего не случится?
– Если те, кто охотится за компроматом, узнают, что в руках этого человека его больше нет, они оставят его в покое. Так что лучше избавиться от опасной информации, чем держать ее при себе.
– Ясно, – сказала я. – Спасибо, Екатерина Максимовна. Остальное я додумаю сама.
Теперь многое становилось понятным. Итак, будем считать, что все было тихо-мирно до тех пор, пока в одно прекрасное утро кто-то не позвонил Светлане, после чего она помчалась во двор разговаривать с мужчиной на вишневой «восьмерке». С этого момента и началась эстафета. Пообщавшись с мужчиной, Светлана прыгает за руль и едет к Размашенцевой, по пути договариваясь о срочной консультации. Значит ли это, что она выступила в роли посредника? Возможно. В таком случае мужчина должен был передать ей компромат, от которого хотел избавиться, – скажем, на флешке. Нет, на диске – ведь в квартире Белодворчикова искали именно диски. А может быть, охотники за компроматом сами не знали, что именно они ищут, и просто проверяли все подряд на всякий случай? Да, скорее всего, дело было именно так.
В машине Светланы они ничего не нашли. В квартире телеведущего и у самого Белодворчикова тоже. И у человека, которого нашли мертвым на Немировича-Данченко (если это убийство вообще как-то связано с поисками компромата и если убитый как раз и был тем самым мужчиной на вишневой «восьмерке»). Если бы нашли – поиски бы прекратились и Светлану не стали бы похищать. Значит, компромат по-прежнему у нее, ведь передать его Размашенцевой она так и не успела.
