– Шестеро.
– Точно?
– Да точно! Вон там они столпились, и я их всех видел. Цой мне даже велел передать, что с ним еще шесть человек, чтоб все в курсе были! Могу даже по именам каждого назвать!
– Так, – Никита покачал головой. – Значит, очень может быть, что они все в лодке. И она никуда не делась. Она здесь, опущенная на дно…
Сказав это, Никита направился к дальнему причалу, где еще сегодня утром, как долгие годы до этого, находилась вставшая еще до войны на ремонт ударная атомная подводная лодка.
Несмотря на царивший беспорядок, недавнее место стоянки лодки он мог бы найти и с закрытыми глазами.
Вишневский устало опустился на швартовую тумбу и задумчиво уставился на воду, под толщей которой на дне лежала лодка с его другом детства.
Рядом остановился Жаров. Он отчаянно водил ладонью по волосам и мотал головой:
– Я не верю, что Санька погиб. Они же могли заполнить балластные цистерны и просто лечь на дно…
– Уверен, что так они и сделали, – вздохнул Никита. – Но ты кое-что забыл. У одного из торпедных аппаратов снята крышка. И я не помню, закрыта ли внутренняя. Отсеки могло затопить через эту дыру.
– Они бы заметили это и задраили внутренний люк. Ну, или носовой отсек, – возразил Жаров.
– Андрей, их семь человек в огромной лодке, в которой нет реакторов, а значит, нет электричества, значит, нет и освещения. Пока бы они сообразили, пока бы добрались до отсека… Ты знаешь, с какой скоростью поступает вода через трубу калибром 650 миллиметров?
– Да что ты каркаешь?! А вдруг торпедный аппарат был закрыт изнутри?!
– Я очень надеюсь на это, Жар. Тем не менее это не отменяет других факторов.
– Каких?! – все больше злился Андрей.
– У лодки нет силовой установки. Там нечем нагнетать сжатый воздух для продувки балластных цистерн. А значит, они не могут всплыть.
– Черт… Захар!
– Да!
– Давай сюда всех спецов по подводным лодкам! Ребят надо доставать! Гони к школе, в Вилючинск! Здесь нужны все ветераны, кто разбирается в этом и был связан с лодками!
– Понял!
– Дельная мысль, только вот… – Никита поднялся и подошел к краю причала. – Какая здесь глубина? Ты не помнишь?
– Да черт его знает. Метров тридцать. Или сорок. У завода дно углублено было специально. Но до лодки меньше, а значит, и до ее люков.
– До люков, конечно, меньше, чем до дна. Предположим, мы нырнем туда и откроем люки. Внутрь польется вода. Сколько у нас времени, чтоб достать людей без водолазных костюмов живыми? На сколько они могут задержать дыхание? Как дать им понять, что надо задержать дыхание и прорываться в люки как можно быстрее?
– Черт, одни вопросы, – отчаянно тряхнул головой Жаров.
– Я сейчас, – произнес Вишневский и направился к месту стоянки тральщика. Вернулся он через пару минут и нес в руках длинный багор. Тот самый, которым совсем недавно мичман Самсонов выудил из воды странный военный китель. Никита опустил багор в воду и стал им водить.
– Чего ты делаешь? – спросил Андрей.
– Ищу лодку. Черт. Багор пятиметровый, а я ничего не нахожу.
Не обращая внимания на грязь, Вишневский лег на край причала и погрузил багор настолько, что едва держался за кончик рукоятки.
– Ее нет!
– Да быть такого не может! – Жаров отбежал в сторону и начал рыться в мусоре, которым после цунами была захламлена территория завода. Он быстро вернулся с крупным кирпичом в руках и швырнул его в воду. Через несколько секунд из глубины послышался едва различимый гулкий стук.
– Вот она!
– Значит, здесь глубже, – вздохнул Никита.
– Да не факт! Может, здесь корпус, а рубка левее или правее!
– Кстати, может, так и есть. Я сейчас попробую… – Вишневский вдруг резко замолчал.
– Никита, ты чего сказать-то хотел?
– Погоди… – предупредительно поднял ладонь Халф. – Ты слышишь?
– Что? Я не… – вдруг резко замолчал и Жаров.
Из-под воды доносилось ритмичное глухое постукивание.
– Это они… Они живы!
– А я что говорил?! – радостно закричал Андрей.
Вода у причала вдруг заколыхалась, и на ее поверхности что-то возникло. Два друга с удивлением уставились на то, как из-под воды медленно поднимается черная труба с прямоугольным стеклом в верхней ее части. Труба остановилась, высунувшись на высоту почти в два метра, и начала медленно поворачиваться. Стеклянный прямоугольник застыл, как только в поле его зрения попали Жаров и Вишневский.
Друзья радостно, совсем как дети, запрыгали на причале и замахали руками. Уставившийся на них перископ подводной лодки означал как минимум две вещи. В лодке живые люди, и лодка стоит ровно. Цунами не опрокинуло ее.
– Саня! Это мы! Ты видишь нас?! – восторженно кричал Жаров, но его быстро остановил Вишневский.
– Андрей, погоди. Так ничего не выйдет.
– Что? Ты о чем?
– Мы не можем слышать друг друга. Но они нас могут видеть. Надо придумать какой-то способ общения. Как-то… Сейчас. Дементьев! Дементьев!!!
– Да, я тут! – послышалось со стороны тральщика.
– Давай как можно быстрее в школу! Нам нужна переносная школьная доска и как можно больше мела!
– Понял! Я мигом!
– И губку для досок в школе захвати!
– Все понял! Сделаю!
Дементьев бросился к телеге, стоявшей неподалеку.
Вишневский в нетерпеливом ожидании принялся ходить по причалу из стороны в сторону. На мгновение остановившись, он вытянул перед перископом руку.
– Сейчас, ребята! Потерпите! Сейчас пообщаемся!
– Вот Санька удивился, наверное, когда увидал нас живыми, – усмехнулся Жаров. – Хотел бы я видеть его бородатую физиономию в этот момент.
– Увидим, Андрей. Непременно увидим.
Ожидание показалось очень долгим. И хотя Дементьев не щадил лошадей, запряженных в грузовую телегу, Никита и Андрей уже начали бояться, что тот вообще идет пешком, да еще прихрамывая. На ощущении времени сказывалось нетерпение Жарова и Вишневского, для которых эта пара десятков минут растянулась до бесконечности.
Но и еще одна опасность затаилась в ручьях неумолимо текущего времени – углекислый газ. Там, в лодке, каждый из семи человек делает вдох и выдох. Это лишь вопрос времени, когда их дыхание наполнит пространство в лежащей на дне субмарине ядом.
К заводу начали стекаться люди. Молва о затопленной у причала лодке с людьми, оставшимися внутри, быстро облетела общину. К радости Никиты, появилась и грузовая телега, которую он так ждал. Переносную школьную доску, поворачивающуюся на горизонтальной оси, установили напротив перископа. Вишневский взял багор и пару раз стукнул по перископу, на тот случай, если от него отошли и сейчас никто не смотрел на причал. Стук непременно привлечет внимание людей внутри лодки. После этого Никита мелом написал на доске слово «да», затем повернулся лицом к перископу и вытянул правую руку в сторону от себя. Выждав некоторое время в такой позе, он губкой стер надпись с доски и написал слово «нет». Вытянул левую руку влево от себя. Затем стер очередную надпись и вывел мелом: «Понял?».
