– Посмотри, Миша… Дети… – вздохнула Оливия.
– В Приморском и Вилючинске тоже есть дети. Много детей, – мрачно отозвался Крашенинников.
– К сожалению, я давно не имела возможности видеть, как живут там люди и как резвятся дети.
– Факта это не отменяет. Однако ты не обратила внимания на кое-что другое.
– Ты о чем?
– Посмотри внимательно. У большинства этих людей оружие.
– Да, но я не вижу в этом ничего странного, Миша. Это же вторая поправка
[70].
– Это оружие, Оля…
– Да, но убивает не оружие, а именно люди, – вмешался в разговор Антонио.
Михаил усмехнулся:
– Вот спасибо. А то я не знал. Конечно, убивает не оружие. Да и вообще я не против него. В конце концов, если бы не оружие, нас бы сожрала гигантская росомаха. И, конечно, я понимаю, что где-нибудь годами может лежать снаряженный патронами автомат, пулемет и даже… – Крашенинников вдруг запнулся, но все же дал себе произнести: – даже водородная бомба. Они и будут спокойно себе лежать, если до них не доберется человек, решивший пустить все это в ход. Но если ты не заметил, Тони, я вижу не только оружие, но и людей, что держат его в руках, и у кого оно висит на плече или поясе.
– Майкл, но это же могут быть хорошие люди! – воскликнула Собески.
– Милая, да я не спорю, черт возьми! Но ведь и на том берегу хорошие люди, у которых оружие! Но даже в самых хороших людях дремлет инстинкт зверя! Если кто-то или что-то пробудит этот инстинкт, хорошесть уже не будет иметь никакого значения! Будет иметь значение боекомплект и меткость!
Разговоры прекратились надолго. Оливия молча смотрела на резвящихся детей. Михаил внимательно разглядывал вооруженных людей. Антонио то и дело поднимал взгляд к вершинам холмов, между которых они сейчас оказались, и тревожился, что отсюда не виден Авачинский вулкан.
* * *
– Какого хрена ты несешь?! – крикнул Жаров. – Давай же, вали отсюда и не мешай работать.
Цой некоторое время растерянно смотрел на друзей, затем снова затряс листками бумаги.
– Дебилы тупые, сюда идите… У него бомба…
Остальные представители приморского квартета уставились на Александра, стоящего в одиночестве на причале.
– Какая еще бомба? У кого? – спросил Горин.
– Да идите, вашу мать, сюда! Я же не могу орать об этом на весь поселок!!!
Жаров, Горин и Вишневский наконец спустились на причал и подошли к Александру.
– Ну, говори давай, – кивнул Андрей.
– Слушайте. Это еще один из элементов пазла, – Цой взмахнул бумагой.
– Какого еще пазла?
– Протокол «О»! Короче, так. Местные спецслужбы явно что-то мутили втайне от Москвы и от своего начальства. Тут говорится, что соотношение сил может быть явно не в нашу пользу. К тому же из-за нерешенных внутренних противоречий и всего такого прочего, помимо врага внешнего, удар может последовать в спину от внутреннего…
– И что дальше? – пожал плечами Горин.
– А вот что. Внутренний враг, предательские элементы и тому подобное могут сдать данную территорию врагу. Тут какая-то ссылка на аналитическую записку… Вот. Суть в том, что на основании той записки выработано мнение, что противодействие подобному развитию событий может повлечь за собой серьезные издержки. И вот что говорится дальше… В случае реализации подобного сценария вскроются все враждебные элементы внутри общества и дадут основания для их ликвидации. Однако и это еще не все. Размещение в данном регионе мощнейшей группировки сил потенциального противника создает здесь удобный плацдарм и угрозу для всей североазиатской территории России вплоть до Уральских гор. Более того, здесь создается дополнительный стратегический элемент общих сил для массированного удара по Китаю. И этот элемент будет менее уязвим, нежели аналогичные группировки, расположенные в Японии и Южной Корее. Но и это еще не все. В случае глобального конфликта велика угроза возникновения серьезной политической нестабильности внутри России. Под предлогом обеспечения собственной безопасности в условиях мирового атомного кризиса Китай может взять под контроль дальневосточные территории России силами военного вторжения. Получение Китаем обширных восточных территорий России, с их ресурсами и прочим, может иметь для западного блока наций последствия, близкие к катастрофическим. В этой связи есть все основания полагать, что вероятный противник намерен занять Камчатку для создания полной ударной дуги для окончательной нейтрализации китайской угрозы.
– Я что-то не пойму, при чем тут вообще Китай? – нахмурился Вишневский.
– Слушай дальше, – Цой перекинул первый лист и стал разглядывать второй. – Местные спецслужбисты оказались довольно враждебны нашим властям и считали эти власти потенциально предательскими. Но сами при этом, из-за этой неприязни к собственным начальникам, пошли на тайный сговор со спецслужбами Китая. Вот, смотри… Это устройство они получили именно от Китая.
– Устройство?
– Термоядерный заряд мощностью двенадцать мегатонн. Вот что тут сказано. Данное устройство помещено в объект «Качели-1». Приведение в действие данного устройства после размещения здесь значительной группировки противника приведет к ее полному уничтожению при минимальных издержках с нашей стороны. Данный акт возмездия также в интересах китайской стороны, которая в этом случае гарантирует суверенное право нижеподписавшихся на политический контроль Камчатки и Восточной Сибири. То есть составители этого плана получили гарантии от Китая, что они получат власть над новым политическим образованием.
– Это же марионеточное правительство и марионеточное государство! – воскликнул пораженный услышанным Горин. – Это был их план?! Заманить сюда значительные силы НАТО… Смиренно смотреть, как эту территорию отдают силам вторжения, а потом, в угоду Китаю, взорвать здесь термоядерный заряд и выбить с шахматной доски серьезную фигуру… И потом в игру вступит Китай? После того как мы и Запад истребим друг друга?
Ради того, чтобы стать новыми президентами и министрами в новообразованном, вассальном Китаю государстве, провозглашенном на атомном пепелище? А как же все те гражданские люди, что оставались бы здесь в случае оккупации?
– Кто, где и когда думал о людях? – мрачно спросил Жаров. – Не будь таким наивным, Женька…
– Это что же получается, войну начал Китай? – спросил Андрей.
– Ничего подобного, – Вишневский мотнул головой.
