* * *
Москва
Марк предупредил Люси, что уезжает из Москвы на несколько дней. У него важная командировка.
– Когда ты вернешься? – спросила она.
– Точно не знаю. Ты мне не звони. Я буду занят, возможно, отключу телефон.
– Зачем?
– Во время переговоров сигналы сотового ужасно мешают, – недовольно буркнул он. – Потерпи до моего приезда. Ладно?
– Хорошо…
Она пыталась изобразить сожаление, когда на самом деле обрадовалась, что Марка не будет рядом. Его присутствие пугало и сковывало ее. Особенно после встречи с той женщиной, знакомой Игоря. Почему та задавала вопросы о происшествии в Суздале? Женщина намекала, что Люси тоже угрожает опасность…
«Не сболтнула ли я лишнего? – беспокоилась она. – Игорь, вероятно, будет сердиться. Но он сам виноват. Надо было предупредить… Хотя, если он сильно пострадал в аварии, то…»
Мысли путались в очаровательной кудрявой голове Люси, заставляли ее нервничать. Подозрения, что Марк может оказаться преступником, приводили ее в панику. Каким образом он попал на снимок, который показывала Ельцова?
Она с облегчением проводила Марка, сделала ему целую коробку бутербродов и налила кипятку в термос.
– Заваришь себе чай или кофе…
Он что-то промычал в ответ, складывая вещи в сумку. Уже в прихожей чмокнул ее в щечку и дал денег «на мелкие расходы».
– Пока, Белоснежка, не скучай!
Она состроила вымученную улыбку, молясь, чтобы он не заметил фальши.
Когда за ним закрылась дверь, Люси приплелась в спальню, рухнула на кровать и некоторое время лежала в полной прострации. Марк преспокойно оставил ее в своей квартире, потому что знал: ничего компрометирующего она не обнаружит, никаких следов его двойной жизни. Хрустальный шар, и тот забрал с собой. То, что он ведет двойную жизнь, теперь стало ясно даже Люси. Ее инертный мозг слабо зашевелился, пытаясь нащупать выход из ситуации.
Если аварию подстроил Марк, он может повторить попытку, которая окончится для бывшего мужа смертью. Тогда Люси станет соучастницей. Кто лучше ее знает особенности поведения Игоря, его привычки? Кто затаил на него обиду и лелеет надежды на страшную месть? Конечно, брошенная жена! У нее есть мотив для убийства, и любой опер за это ухватится. Люси придется оправдываться, доказывать свою непричастность. Марк практичен и лишен сантиментов: в случае разоблачения, он потянет ее за собой. Он уже попал в поле зрения заинтересованных лиц – будь то Ельцова или кто-то другой…
«Они начнут давать свидетельские показания, и мне не поздоровится, – примерно так думала она, скользя взглядом по натяжному потолку. – Что делать? Как выкрутиться?»
Домашний телефон Тарханина по-прежнему молчал, сотовый тоже. Звонить его матери и отчиму Люси не рискнула. Что она им скажет – у меня роман с парнем, который едва не убил вашего сына? Они тут же потащат ее в ментовку. А Марк догадается, кто его сдал, и придушит ее.
Люси не умела пить. Она сразу пьянела и теряла соображение. Теперь это качество пригодилось. Она тяжело поднялась на ноги, поплелась в гостиную, достала из бара бутылку коньяка, плеснула в стакан изрядную порцию и проглотила. Ее повело – голова закружилась, в груди разлился приятный жар… Чтобы не упасть, Люси поспешно опустилась в кресло. Тревога отступила, ей захотелось закрыть глаза и ни о чем не думать. Добрая фея из коньячной бутылки тут же исполнила ее желание…
Глава 20
Cуздаль
В музее Астра долго стояла у портрета Соломонии, потом разглядывала вышитый княгиней покров. Представляла, как та сидела за пяльцами, как стежок за стежком ложились на ткань шелковые и золотые нити. Какие думы одолевали за рукоделием знатную монастырскую пленницу? Оставила ли она свои мечты за Святыми воротами? Или продолжала верить в несбыточное? Может, вспоминала первые счастливые годы, прожитые в любви с князем Василием…
С портрета на посетителей глядела несломленная женщина с тонкими чертами и мягким овалом лица, подчеркнутым черным монашеским убором.
У кого-то пискнул мобильный телефон. Люди сердито зашептались.
Матвей задержался у витрины с детской рубашечкой и свивальником из ложного захоронения. Неровный речной жемчуг потемнел, ткань полуистлела. Какую тайну хранили эти вещи, надетые на куклу вместо умершего ребенка?
– Вот еще одно нераскрытое дело, – пробормотал он. – Видать, плохих сыщиков послал в Суздаль великий князь.
Астра подошла и взяла его под руку, прошептала:
– Идем отсюда…
– Мы же только пришли!
– Эрик прислал сообщение. Он ждет нас на Яруновой горе.
Они тихонько выскользнули из музейного зала. На улице накрапывал дождь. Сквозь сизые облака проглядывало солнце, и это сочетание падающих капель и света придавало воздуху хрустальный оттенок.
Матвей завел машину, и они поехали в сторону бывшего капища.
– У Эрика есть новости… – заявила Астра.
Дождь пустился сильнее. Заработали дворники, очищая лобовое стекло. Солнце спряталось. Вдоль улиц тянулись одноэтажные деревянные дома, фруктовые сады, дощатые заборы.
– Здесь должна быть церковь, – сказал Матвей. – Вон, кажется…
Приходилось объезжать выбоины на дороге. Заросшие бурьяном обочины были мокрыми. Над рекой на пригорке стояла белая остроугольная церковь в окружении деревьев. Астра приоткрыла окно со своей стороны и выглянула, ища глазами Эрика. В салон ворвался свежий запах травы и шум капель.
Полицейский ожидал их под березами. Он был в форме, рубашка намокла и потемнела на плечах.
– Это и есть Ярунова гора? – разочарованно протянул Матвей.
– А вы что надеялись увидеть? Языческий курган с каменными идолами?
Эрик, словно его уличили в ереси, опасливо покосился на церковь. Он был бы не прочь перекреститься, но постеснялся гостей из Москвы.
Небо полыхнуло зарницей, над холмом пронесся отголосок грома. Где-то за рекой бушевала гроза. Низкие тучи волочили за собой хвосты ливня.
– Скоро сюда докатится, – поднял голову Эрик и поежился. Мокрая рубашка липла к телу, казалась ледяной.
– Садитесь скорее в машину, простудитесь!
Полицейский с удовольствием устроился на заднем сиденье. Здесь хотя бы не капало.
– Хотите выпить? – предложил Матвей.
– Не откажусь…
Астра достала термос с горячим кофе, добавила туда коньяка и протянула Эрику.
– Вам нужно согреться.
– Так лето же! – возразил тот, но кофе послушно выпил.
