– Что вам угодно? – крикнул им в спину портье.
– Мы к хозяину…
– Его нет!
– Разберемся…
Администратора, который встречал их в прошлый раз, не было, видимо, отлучился по делам. В коридоре горели желтые светильники, на стене висел в рамке план пожарной эвакуации. За дверями одного из номеров раздавались возбужденные голоса: молодая пара выясняла отношения.
– Давай быстрей, – обернулась Астра. – Сейчас портье прибежит.
Тот и правда поднялся по ступенькам и выдохнул:
– Господа… вы нарушаете…
Он был слишком полный для беготни по лестницам.
Матвей уже дернул дверь с табличкой «Дирекция», когда портье остановился на полдороге – понял, что опоздал. Дверь распахнулась…
Николай Порфирьевич сидел за большим письменным столом над какими-то бумагами. Застигнутый врасплох, он взбеленился.
– Кто вас впустил?! Я же приказал…
Его квадратное лицо, обрамленное бородкой, побагровело. Он узнал «журналистов», которые недавно донимали его бесцеремонными вопросами. Портье робко заглянул в кабинет хозяина со словами:
– Я им говорил, что вас нет… а они…
– Вон отсюда! – вызверился Бояринов. – Все вон!
– Вы очень любезны, – улыбнулась Астра и, как ни в чем не бывало, уселась на кожаный диван.
Зато портье как ветром сдуло. Матвей закрыл за ним дверь и последовал примеру дамы.
– Вас что, вытолкать взашей? Сейчас я вызову охрану… – пригрозил Бояринов.
– У вас нет охраны.
В кабинете было два полукруглых окна, одно выходило во двор, за другим шумел вишневый сад. Николаю Порфирьевичу стало душно, он дернул горловину косоворотки.
– Вам плохо? – участливо спросила Астра. – Принести воды?
– Что вам нужно? Опять будете врать про конференцию? Или деньги клянчить для Ульяны? Сказал, не дам! И баста! Вы зачем сюда приехали?
– Отдохнуть… заодно и раскрыть преступление…
– Какое еще преступление? – прохрипел он. – Все, уходите, я не намерен слушать ваш бред!
– Где ваша дочь? – выпалила Астра, глядя ему в глаза. – Лежит на кладбище или…
Этого уж Бояринов не стерпел, вскочил и замахал руками в сторону двери:
– Убирайтесь!
– И не подумаем, – спокойно произнес Матвей. – Пока вы нам все не расскажете…
– Мне нечего рассказывать! – взревел Николай Порфирьевич.
Астра достала из сумочки фотографию Ульяны и показала ему:
– Кто эта женщина, господин Бояринов?
– Моя племянница… Это все?
Его гнев вдруг стих, лицо побледнело.
– Зачем вы приставили к нам слежку? – спросил Матвей. – Если у вас есть вопросы, мы с удовольствием на них ответим.
– Слежку? – встревожился Бояринов. – С чего вы взяли?
– Джип «Мицубиши», который стоит на вашей парковке…
Бояринов встал из-за стола и выглянул во двор:
– Этот, что ли? Он принадлежит нашему постояльцу… Не знаю, почему я все еще не выставил вас! Мне безразлично, что вы обо мне думаете, считаете вы меня жадным или бессердечным. Я поступаю так, как хочу, и не намерен ни перед кем отчитываться!
– Кто живет у вас в доме?
Вопрос Астры окончательно лишил хозяина гостиницы самообладания.
– Как вы смеете… – задохнулся тот. – Это вас не касается! Я не позволю совать нос в мою жизнь!
– Какую тайну скрывает маленькое детское надгробие?
Если бы Бояринов мог обрушить на наглых пришельцев гром и молнию, он бы так и сделал. Он сдерживался невероятным усилием. Его рука непроизвольно потянулась к тяжелому письменному прибору в виде лежащего медведя.
– Хотите запустить в меня этим мишкой из яшмы? – с улыбочкой осведомилась Астра. – Потому что я попала в точку? Ведь так?
– Кто вы, черт бы вас побрал!? – взвился Николай Порфирьевич.
– Ваша секретарша не совсем секретарша…
– Замолчите! Или я за себя не ручаюсь… Кто вам дал право…
Его рот перекосился, из глаз летели искры.
– Она ваша любовница! – ввернул Матвей. – Вы убили жену, чтобы развязать себе руки.
Бояринов гомерически расхохотался. Это был громкий неудержимый смех.
– Да! Да! Любовница! И что? Она уже давно совершеннолетняя… Ну, давайте, прочтите мне лекцию о морали и нравственности! Вы за этим явились?
– Держать человека взаперти против его воли…
– Кто вам сказал, что Маняша недовольна жизнью в моем доме? Вы ее спрашивали? Что касается жены – я ее не убивал. Я ее любил, к вашему сведению!
– И теперь спите с воспитанницей?
– Я мужчина, она женщина… этим все сказано. Существует природное влечение! Надеюсь, вы понимаете, о чем я.
– Понимаю, – кивнул Матвей. – Эрос! Бог любви поразил ваше сердце! А у женщины согласия спрашивать не обязательно. Да и деваться ей некуда. Вы же ее содержите!
– Слава Богу, у меня есть такая возможность…
Как ни странно, Николай Порфирьевич немного успокоился. Он расслабился, в выражении его лица и в голосе сквозила издевка.
– Завидуете? – злорадно спросил он.
– Ничуть. Марии Мельниковой перевалило за тридцать, ей замуж пора… Почему вы препятствуете ее браку?
– С кем? С этим молокососом Эриком? Да у него ветер в карманах! А Маняша привыкла к комфорту, к обеспеченному быту. Она копейки считать не умеет, убежит от него через месяц такой, с позволения сказать, «семейной идиллии»! Уж я-то знаю… Кроме душевной травмы она ничего не получит. Я сам на ней женюсь, если уж на то пошло!
– Почему же вы до сих пор на ней не женились?
– Забыл у вас спросить, когда и кого мне вести под венец. Спасибо, что подсказали. Теперь всенепременно сыграю свадебку.
Бояринов откровенно дерзил, с явным удовольствием отвечая на вопросы «журналистов».
– Мария Мельникова – молодая, полная сил женщина, а вы не выпускаете ее за ворота. Она целые дни проводит в четырех стенах, в одиночестве.
– Ей так нравится! – с вызовом произнес хозяин кабинета. – У нас, чай, не столица! Не дошли еще до нас городские соблазны да всяческий разврат. Знаете, как в старину полагалось девушку воспитывать? «Учить страху Божьему, положить на нее грозу свою и блюсти ее от телесных грехов, да не посрамила бы лица своего, да в послушании ходила, да не свою волю имела». Так записано было в «Домострое»
[28]-то! Не мешает сию полезную книгу опять в обиход ввести.
