Нанометр это миллиардная доля метра. Использование таких размеров в медицинской аппаратуре означает прорыв в той же хирургии. В быту - нано - это освещение. В Китае к 2015 г. 30% освещения будет основано на нанотехнологиях. Это позволит им не менять лампочки -такой огромный срок службы. На подходе - следующее поколение, а наши вдруг издали закон о том, чтобы запретить лампы накаливания в пользу люминесцентных - со ртутью.
Несмотря на то, что отечественное «нано» «родила» Российская Академия Наук (РАН), из 16 млрд. руб. капвложений в наноиндустрию ей выделили лишь около 3%. Знаете, как выживает сегодня наука? В очень многих институтах сдают в аренду помещения. «Если говорят, что во время кризиса нужно сокращать финансирование науки, не верьте -только наука нас и выведет из кризиса». Предлагаю задуматься над этими словами Б. Обамы, которые он произнес на общем собрании Национальной Академии наук США.
- Есть РАН, у которой есть мозги и опыт, есть ГК «Роснано», у которой есть деньги. Может, их просто соединить и не изобретать велосипед?
- Они подписали соглашение о сотрудничестве. Но это ничего не значит - никаких реальных достижений в результате не последовало. Так, что ситуация действительно напоминает изобретение велосипеда. Например, Обама не указывал - в какие области науки надо вкладывать больше, в какие меньше - он понимает, что в науке не является авторитетом. В речи было сказано, что нужно стимулировать бизнес к вложениям средств в научные исследования с помощью налоговых льгот. А у нас называются конкретные «адреса», в которые вкладываются немалые суммы, а понимания того, как нужно организовать научный процесс в целом, похоже, еще нет.
Безусловно, огромный урон науке и России в целом нанес развал СССР. Подсчитано, что ВВП РФ сразу упал на 31%, Украины на 69%,
Белоруссии на 96% (поскольку она была сборочным цехом Союза). Если сегодня США разрезать на 15 независимых и далеко недружелюбных государств, то эта первая в мире экономика моментально развалится.
И у России до сих пор есть сильный тормозящий фактор в виде страха. Стремление угодить начальству стало уже болезнью. Это было и в царские времена. С этим же была связана и трагедия культа личности. Созданный мною Университет 5 лет существовал только на бумаге. А какая-то начальница департамента в Минфине мне говорила: простите академик, вы должны заниматься наукой. Поэтому на образование денег вам давать не будем. Еще замминистры писали мне всякую чушь. Но я знаю, что нужно делать: заниматься конкретными вещами - в аспирантском, магистерском образовании. Если мы будем делать все только по указке министерства, ничего хорошего не получим.
- Глава страны объявил курс на модернизацию, а министр образования говорит, что у нас востребованы будут слесаря. Как так?
- Я к Сталину могу предъявить кучу претензий. Но в одном он был прав: если в ближайшее окружение в Политбюро он допускал друзей-приятелей, то наркомы и министры у него все были профессионалы. А Фурсенко ни одного занятия со студентами не провел. Так каким он может быть министром образования? Во главе отраслей и предприятий должны стоять только профессионалы. Если бы начальником первого главного управления, которое решало атомную проблему СССР, был какой-нибудь квази-Чубайс того времени, то, возможно, наше государство уже постигла печальная участь.
- А вам не кажется странным, что в госкомиссии по модернизации нет главы РАН?
- Кажется. Как можно проводить модернизацию не на научнотехнологической основе? Для всех научных исследований нужна технологическая база. Когда-то объёмы производства полупроводниковой электроники у нас были третьими после США и Японии. А сегодня Россия и в число 50 не входит. Электронная промышленность СССР была могучей империей - примерно 3 млн. человек, 2 тыс. предприятий, 400 институтов.
Причем исследования проводились в сложных условиях. Была такая комиссия, которой могло показаться, что с помощью нового иностранного научного оборудования академик Алфёров может сделать что-то нехорошее для обороны страны, и эту машину Алфёрову не продавали. Поэтому мы были вынуждены всё изобретать сами. А сегодня, хоть и не ко всем, но мы допущены к мировым достижениям. И в этом - большой плюс.
- Но денег нет - это минус.
- Дело не в деньгах. Крайне небольшое количество организаций в стране способно разумным способом эти деньги употребить. Одно дело, когда была развита и академическая и отраслевая наука, и другое, когда отраслевой почти нет. Самое печальное - это невостребованность научных результатов. В наших лабораториях были разработаны принципиально новые лазеры, создан ещё целый ряд новых материалов, но. промышленности нет, и наши результаты применяются лишь на Западе.
- Но хотя бы патенты принадлежат России?
- Моё дело - сделать открытие и отдать его человечеству. Учёные публикуют результаты своего труда, создавая новую научную идеологию. А патенты - это дело отраслевых компаний.
- Такая щедрость присуща только российским учёным?
- Почему? Всем. Принцип работы транзистора открыли американцы. А мы прочитали их статью и решили, что их нужно производить. Когда я со своими сотрудниками опубликовал в открытой печати результаты открытий в области полупроводников, это не помешало нашей электронной промышленности производить светодиоды, лазеры и солнечные батареи раньше всех.
- Вы каждый год ездите в Китай. Всем известно, что эта страна славится не изобретениями, а подделками. При этом ей прочат большое экономическое будущее. У нее есть шанс, на ваш взгляд?
- У Китая нет газа, нефти; масса своих проблем. Но они молодцы - развивают высокие технологии. К слову, свой начальный научнотехнологический капитал они получили от нас. У меня были китайские аспиранты в 1957 г., очень хорошо работали.
- Мы словно научные доноры для всего мира...
- Это все следствие той политики. Когда в 92-м году бюджет физтеха им. Иоффе, где я проработал 53 года, упал в 20 (!) раз. Но мы умудрились не закрыться - развивали международное сотрудничество. После развала СССР интерес к нам поубавился, мы все равно умудрялись заключать какие-то международные договора, которые и спасли наш институт от краха.
- При институте вы создали первую техническую компанию. Ее оборот достигал порядка 100 тыс. долл. в год. Как решались проблемы с рэкетом?
- Однажды ко мне прибегает растерянный гендиректор: не знаю, что делать - пришли мужики, сказали, что будут нашей «крышей», а мы им должны то-то и то-то. Я говорю: передай им, что «крыша» нам нужна. Но у нас уже есть одна - Литейный просп., 4 (Управление КГБ по Ленинграду и области). Пусть поедут туда и договорятся, как они нас поделят. Больше они не приходили.
- Многие люди вашего поколения «потерялись», а вы не сломались. Подчиняться и приспосабливаться - явно не про вас. Неужели идете напролом?
- Что значит сломаться? Я должен жить, работать, делать, что могу. Напролом ничего не получится. А вот на компромисс я готов. Главное -думать о деле. Милостей я не ждал и в советское время. А сегодня - и подавно. Ученым очень сложно работать, особенно потому что в нашей стране конкурсную систему привели к полному абсурду. Даже появились профессионалы, которые выигрывают массу грантов, и только успевают писать отчеты по ним. А в советское время основной механизм получения дополнительных средств - были постановления ЦК и Совмина по развитию тех или иных отраслей промышленности. Ставилась конкретная задача. А сегодня делят деньги, а не решают проблему.
