- Можно я угадаю — 60 - 70% - государство, 20 - 30% - частные инвестиции, нет?
- 50 - 60% - федеральный бюджет, 20 - 30 — бюджет штатов и 10 -15 % - частные инвестиции.
- Могут ли академики, имея сегодня все-таки вес в обществе способствовать возвращению на телевидение, на радио научнопопулярных программ? Хоть мы и можем ругать общество, и то, что оно стало хуже, но все-таки другого общества у нас нет, а этих передач нет совсем, а тогда и не будет умных слушателей.
- Понимаете, вот компания Рамблер, несколько лет тому назад, после нашего симпозиума Нобелевских лауреатов в Санкт-Петербурге попросила меня, что они хотели бы создать такую программу, и попросили меня прокомментировать научные программы Нобелевских лауреатов, приехавших в Петербург в июне 2003 года. Я потратил огромное время, и вообще говоря, и серия передач была показана, а потом Рамблер отказался от этого дела, поскольку ну в общем не получило это какого-то отзвука и вроде как не приносит никакого дохода.
Звонок в студию. Слушатель: Добрый день, Жорес Иванович, я хотел бы вам задать вопрос по поводу вашего сегодняшнего философского разговора по передаче «Культура». Ньютона, я надеюсь, вы помните, также как и я со школьной скамьи. Он ведь был на содержании одно время в церкви. Вопрос такой: государство содержит или не государство, отходим мы от содержания или нет... Разве ученый зависит от содержания, кто его содержит, фундаментально или нефундаментально ?
- Ну, я не то, чтобы до конца понял ваш вопрос. Значит, я бы сказал следующую вещь, понимаете, сегодня можно это сказать. Ведь наука глобальными проблемами, и вообще когда появились некие конкретные результаты, ими может заинтересоваться и определенная компания, и она будет делать то, о чем я уже говорил. Но вот приведу вам один такой простой пример: в крупных американских компаниях были вообще лаборатории, которые занимались сугубо фундаментальными исследованиями, и были получены целый ряд премий учеными, работавшими там, а потом произошли изменения: руководство компании посчитало, ну что же это такое — мы ему платим деньги, он вообще проводит исследования, публикует статью, и его результатами пользуются все другие
- А тратим деньги мы.
- А тратим деньги мы. И давайте мы вообще сконцентрируемся больше на сугубо прикладных работах, а наука пусть делается в университетах. Что-то в этом ведь есть, действительно, потому что ученый на самом деле отнюдь не стремится взять патент, ученый стремится, прежде всего, по этой части опубликовать свою работу и заявить: вот я здесь первый, и пользуйтесь моими результатами.
Звонок в студию. Слушатель: Жорес Иванович, понимаю, что это не ваша область, но памятуя о том, что вы один из умнейших людей нашей страны, я хочу спросить у вас, долго ли наша земля-матушка будет терпеть вот такое укутывание миллионами и миллионами синтетических мешков, коробочек, бутылочек и так далее. Ведь Земля, мы все понимаем, это живой организм, она должна дышать. Что произойдет дальше? Как долго мы может вот так ее, ну мучить что ли, я не знаю, даже какое слово здесь подобрать.И как это все останется безнаказанно. Вот я где-то читала и слышала, что американцы якобы запретили распространение этих мешков, коробочек и так далее. И насколько это опасно для нас, для экологии, ну для всего живого, что есть на земле?
- Я не знаю, чтобы американцы это запретили, думаю, что они занимаются производством и потреблением огромного количества полимерных материалов, мешков и все прочее. Я думаю, что здесь все-таки дорога-то одна — это одновременно наука будет разрабатывать и методы эффективного уничтожения таких отходов, и они вообще существуют. Например, в Петербургском институте проблем электрофизики, разрабатываются плазменные методы уничтожения, когда полностью это уничтожается, и при этом еще получается дополнительные энергетические мощности. Я думаю, что когда мы сегодня с вами едем загород, приезжаем на берег Финского залива и видим огромное количество мусорных свалок, когда люди, приехав отдохнуть, оставляют там черт знает что, то это не столько следствие развития полимерной промышленности и крайне низкого развития уровня общества. И я прекрасно помню те времена, когда берег Финского залива был абсолютно чистым. Если вы, как говорится, бросили что-то, то неизвестно откуда взявшийся милиционер так вас строго предупредит, что он больше этого делать не будет. Но повторяю, что наука, разрабатывая вот эти материалы, которые после использования становятся мусором, одновременные разрабатывает научные эффективные методы его уничтожения с большой пользой с получением дополнительных энергетических мощностей.
- Начиная сегодняшнюю программу, я вас спросила о ваших дальнейших планах, и стало ясно, что вы едете на очередное собрание ученых мировых в Италию. Чему будет посвящена вот эта встреча?
- Это второй раз, в прошлом году я был на первой конференции, которая была организована, кстати, в том числе по инициативе мэра Венеции, профессора философии Миланского университета, который стал мэром этого замечательного города и по инициативе большой группы профессоров Миланского университета была первая конференция, которая называлась «Будущее науки». В прошлом году она была посвящена таким интереснейшим проблемам как наука и политика, наука и религия, наука и информационные технологии, и я на этой последней делал приглашенный доклад, а в этот раз там будет 3 дня необычайно интересных. В целом конференция посвящена проблемам эволюции, и первый день — это эволюция Вселенной, современные необычайные проблемы астрофизики, от Большого взрыва и далее. Второй день — эволюция жизни, и третий день — эволюция сознания, в том числе и воздействие современных информационных технологий на эволюцию сознания, включая, в том числе, и процессы нормы творчества и законы творчества. И для меня это конечно будут очень приятные 3 дня, я в этом абсолютно уверен, встречи с моими коллегами, обсуждение очень интересных глобальных научных проблем, и наверно я смогу после приезда рассказать о том, что я там узнал.
- Это было бы замечательно. Вот мы немножко вскользь затронули проблему, которая очень важна, говоря о структуре образования и так далее. Вот все-таки, действительно, даже если брать АН, 14% членов АН — это молодые ученые 30 - 39 лет, из 8 вице-президентов 5, как мы знаем, перешагнуло возраст 70 лет. Вот разрыв между высшей школой и научными учреждениями , ребята, заканчивающие ВУЗы, я перед нашим разговором специально опросила родителей, у которых есть студенты-ученики, они кончающие, один работает по специальности, кончив ВУЗ, то есть деньги на образование мы получается кидаем в трубу, потому что люди, получившие образование, и неплохое, как мы теперь с вами понимаем, да, в науку не уходят.
- Значит, я хочу вам сказать следующую вещь: проблемами образования в Академии я занимаюсь много лет, и первая базовая кафедра у нас в Ленинграде была мною в 1973 году. Сегодня среди питомцев этой кафедры многие десятки докторов, сотни кандидатов и 2 члена-корреспондента АН, и в следующий раз давайте проведем мероприятие в моем научно-образовательном центре, где у нас лицей, факультет и академический физико-технологический университет. 5 лет я потратил на войну с чиновниками, чтобы нам разрешили иметь такое учебное заведение, где только аспирантура практически, но на иных принципах. 5 лет я потратил на войну с чиновниками, и, наконец, в этом году было принято решение, а так я бы вам, если бы 5 лет не потратил на это, я бы вам сегодня много и долго рассказывал о том, что делает университет, как он развивается, что он принес нового в систему постдипломного образования, поскольку аспирантура сегодня должна быть совершенно иной, чем она была вчера, позавчера, 5 - 10 лет тому назад. И я могу сказать, средний возраст сотрудников моей лаборатории — чуть больше 30 лет, и здесь у меня был такой принцип: если мы молодых ребят еще в школьном и потом более позднем возрасте инфицируем наукой, вот такую прививку сделаем, то даже нынешнее время многих из них не повернет в коммерцию, а они будут заниматься наукой, но главное, я хочу сказать по-прежнему — наука должна быть востребована обществом, экономикой, страной.
