В тот день Рамзан Кадыров находился в Москве. Не успев переодеться, он получил приглашение из Кремля и пошел на прием к Путину в спортивном костюме, с красными глазами и сжатыми кулаками. Многие потом с сарказмом припоминали ему этот костюм, а для меня эта деталь в одну минуту сделала его растерянным мальчишкой, потерявшим единственного дорогого человека. Но в руках у этого мальчишки была мощная армия, которая представляла опасность. И Путин это понимал. Я думаю, Рамзан сказал тогда Путину что-то о вине военных, ненавидевших его отца. И Путин обещлл ему наказать виновных. Не знаю, наказал ли он кого-то на самом деле, но в скором времени начальник Генштаба Анатолий Квашнин был уволен и отправлен полпредом в Сибирь. А Рамзана Кадырова Путин пообещал сделать президентом. Тому только нужно было немного подождать – до его тридцатилетия. До этого времени президентское кресло должен был занять генерал МВД Алу Алханов.
11.05.2004. Смерть президента
Вчера утром Ахмата Кадырова похоронили в его родном Центорое, где покоятся старики из рода Кадыровых.
В VIP-зале аэропорта Внуково в семь утра понедельника я впервые увидела, как плачут чеченские мужчины. То есть плакал один, но не скажу кто: для чеченцев слезы – это не просто проявление слабости, чеченцу потом за эти слезы будет стыдно. Остальные участники правительственной делегации, вылетавшей спецрейсом в Чечню, были слегка помяты, слегка смущены, а кто-то, кажется, забыл причесаться.
В то, что умрет президент Кадыров, никто из его окружения не верил. Наверное, потому, что в это не верил он сам.
– Я часто говорил ему: «Ахмат, мы все смертны». И все ему это говорили, предостерегали, а он шутил: «Я долго жить буду, я еще 20 лет буду у власти», – вспоминал уже в самолете депутат Госдумы Халид Ямадаев, один из первых людей, поддержавших в 2000 году бывшего муфтия, готовившегося стать президентом. – Он всего себя отдал этой работе. Стал политиком. Он любил Чечню, не хотел отдавать ее кому-то. Помнишь, что он перед своими выборами говорил?
Я помню. На маленькой трибуне в гудермесской школе Ахмат Кадыров сказал: «Я пришел и уже не уйду. Если кто-то думает, что я бульдозер, расчищающий кому-то дорогу, он сильно ошибается». И все-таки он ушел.
Колонна из легковых автомобилей с мигалками рванула по пыльной махачкалинской трассе в сторону Гудермеса. В пути «мигалки» умчались вперед, а мы отстали. Явно расстроенный депутат Франц Клинцевич перевел меня в бронированный джип, сообщив:
– Там, в Центорое, сейчас бардак. Никто никого не контролирует, тысяча машин, и произойти может все, что угодно. Спецслужбы ищут какую-то легковую машину, начиненную взрывчаткой. Короче говоря, в дом лучше не заходить, тем более что женщинам на похоронах быть не разрешается.
Депутат надевает шапочку, в которых чеченцы обычно ходят в мечети, и исчезает в соседней легковой машине. В джипе рядом со мной оказывается полковник военной контрразведки. Весь вчерашний день он провел на месте взрыва в Грозном.
– Неужели совершенно нельзя было определить наличие взрывчатки под трибуной? – спрашиваю я.
– Можно, конечно, – охотно отвечает мой собеседник. – Если бы Кадырова охраняла «Альфа», они бы заставили саперов все прошерстить и мину нашли бы.
У саперов есть спецтехника, позволяющая обнаружить безоболочные мины.
– Разве служба безопасности работает без саперов?
– По нашей информации, саперов они не засылали, но сейчас это не докажешь. Служба безопасности вообще там дел наделала. Когда раздался взрыв, стали стрелять беспорядочно по трибуне. Крики, паника, люди рванули на выход, давка. А чего стрелять, когда Кадыров уже кровью истекает, ноги оторваны, осколок через голову прошел. Через полчаса и умер. Я вам одно скажу: если бы Кадырова окружали нормальные люди, такого с ним не случилось бы.
– Но его охрану возглавлял родной сын.
– Его сын тоже совершал ошибки.
– Что вы имеете ввиду? Перетягивание бригадных генералов Масхадова на сторону Кадырова?
– Именно. Ни по одному из них федеральный закон о проверке на причастность к незаконным вооруженным формированиям не отработали до конца. Они просто выходили и на всю Чечню говорили о том, что не меняют своих убеждений.
– Вы хотите сказать, что Кадыров пострадал из-за неправильных действий своего сына?
– Да ничего такого я не хочу сказать. На Кадырова давно охотились и вот попали. Просто если бы охрана президента была другой, этой смерти не было бы.
Мы подъезжаем к Центорою. Сотни машин выстроились на обочине дороги километров за десять до родового села Кадыровых. Вереницы молчаливых людей под жарким солнцем идут в двух направлениях: те, кто уже попрощался с президентом, и те, кто только идет прощаться. У самого въезда в село настоящее столпотворение. Сотни легковых машин загородили проезд, организовав гигантскую пробку. Кто-то бросает транспорт прямо здесь и идет к дому президента пешком. Мы, отчаянно маневрируя, едем.
– Никто ни за что не отвечает, – ругается полковник. – Полный хаос. Тут сейчас подкинь фугас – все разлетится к чертовой матери.
8 огромном дворе Кадыровых на стульях сидят старики, родственники погибшего президента. Все, кто появляется во дворе, подходят к старикам с соболезнованиями. Потом, подняв ладони, все молятся. Оказывается, президента похоронили в девять утра, не дождавшись правительственной делегации. Говорят, когда тело изуродовано взрывом, его надо хоронить сразу. Чем меньше людей его увидят, тем правильнее.
– У нас так положено – хоронить в день смерти, еще до захода солнца, – объясняет Абдулбек Вахаев, сотрудник администрации президента. – Но вчера решили не хоронить, все-таки люди просили дать им попрощаться с Ахматом-хаджи.
9 мая Абдулбек находился на трибуне недалеко от своего шефа.
– Он сидел в первом ряду, рядом с генералом Барановым, – говорит Абдулбек. – Все началось в десять утра. Провели построение ОМОНа, подразделения прошли маршем, выступили чиновники, ветераны, начался концерт. Спела наша народная артистка Тамара Дадашева. Пела о том, что хватит уже хаоса, что давайте все жить, как живут наши соседи, мирно. Хорошо пела, и все ей аплодировали, особенно Кадыров. А потом она стала говорить о мире, о жизни, которую мы должны построить, – и раздался взрыв. Вот и все. Меня оглушило и отбросило. Когда я поднял голову, Кадырова не было видно. Оказалось, фугас был прямо под местом, где он сидел. Когда к нему бросились, он весь был в крови и без сознания. Тамару отбросило на 50 м, потом ее с переломами отвезли в больницу. Тогда многих отвезли по больницам. Тяжелые люди были. После взрыва охрана открыла предупредительный огонь по воздуху, и никакой беспорядочной стрельбы не было, так что ты никого не слушай. А паника была, потому что страшно. Хоть у нас каждый день что-то взрывают, а все равно людям страшно.
Из соседнего маленького двора, где Ахмат Кадыров часто принимал гостей, раздаются звуки священного ритуального танца зикра – старейшины исполняют древний чеченский обряд прощания и поминовения. Нам туда нельзя – это зрелище, как правило, для пожилых и самых уважаемых людей. В огромном, залитом солнцем дворе, куда люди все идут и идут, уже трудно дышать. Среди родственников появляется Рамзан Кадыров и быстро исчезает. Под ярким солнцем его лицо совсем белое. – Мы Ахмата-хаджи вообще не ждали, понимаешь? – говорит Абдулбек. – Он не должен был приезжать на этот парад. После инаугурации Путина он должен был еще побыть какое-то время в Москве, дела у него были. Поэтому когда мы узнали девятого утром, что он будет на параде, то удивились. А трибуну охрана его проверяла, с собаками. Так что ты не слушай, если кто говорит, что охрана не сработала. Они больше всего были заинтересованы в живом Кадырове. Кто теперь знает, что вообще будет дальше и с ними, и со всеми нами. Вот так вышло. Судьба такая.
