Ася встает, у нее красное лицо.
– Пойду валерьянку выпью, – говорит она нервно. – А вы если писать это будете, пусть Путин прочитает. Если он не видит ничего, пусть узнает. А то у нас 40 милиционеров расстреляли среди бела дня, а он прилетел на могилу к Кадырову, забрал с собой Рамзана и улетел. О наших мальчиках погибших – ни слова. Это он так нам сочувствие выразил?
Ася уходит, вслед за ней поднимаются Айза и Хамсат. Они на меня не смотрят. Я уезжаю из дома Умара поздно ночью. Ислам отвозит меня к избиркому, где идет подсчет голосов. В расположенном неподалеку предвыборном штабе Алу Алханова танцуют лезгинку, отмечая победу.
6.12.2004. Налог на мир
Десять лет назад, когда Россия начала боевые действия в Чечне, никто и предположить не мог, чем все это закончится. А закончилось все подобием мира, замешанным на страхе и деньгах. Мира, который чеченские чиновники и силовики покупают у боевиков за «откаты».
В Грозном у меня есть друг. Он прошел обе войны от начала и до конца – воевал против боевиков в рядах чеченской оппозиции. Когда кончились широкомасштабные боевые действия, был чиновником, пытался строить новый город. Но потом к власти в Грозном пришли другие люди, и ему объяснили, что он не на тех ставил и что вот этим другим он не нужен. Так мой друг остался без работы. Он хотел уехать из Чечни, но, пожив три месяца в Москве на съемной квартире, вернулся – как ни странно, он был честным чиновником и не сумел в свое время заработать денег, которых хватало бы для безбедной жизни в Москве. Теперь он перебивается в Грозном мелким бизнесом.
Я сознательно не называю имя моего друга – боюсь ему навредить.
Примерно раз в месяц он звонил и рассказывал о том, что происходит в республике. Иногда я звонила ему сама—его мобильный всегда был включен. Последний раз он позвонил десять дней назад. С ходу сказал:
– Я через три дня буду в Москве, на пару дней приеду, ребенка врачу показать. Зайду к тебе на работу, расскажу, что у нас тут происходит.
Голос был какой-то безнадежный. Я, конечно, не выдержала:
– Расскажи сейчас, вкратце.
– Ты не представляешь, что тут творится, – устало сказал он. – Это такой позор. Ментов посадили на дань. Со своей зарплаты отстегивают половину, чтобы вахи
[7] их не трогали. Так что Басаеву теперь вся Чечня помогает.
В трубке что-то щелкнуло. Я поняла, что разговор затеяла зря, опасный это разговор.
– Хорошо, хорошо, – сказала я, – так через три дня я жду тебя в редакции.
– Все платят, – не унимался теперь он, – от сержанта до офицера, чиновники платят, главы администраций. Вот за это мы столько лет воевали, понимаешь?! Я видел вчера…
Связь прервалась. Я набрала его номер и услышала: «Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети». К моменту подписания этого номера телефон по-прежнему не отвечал. В понедельник мой друг не пришел в редакцию. И я не знаю, что это – проблемы компании «Мегафон», которая обеспечивает Чечню мобильной связью, или какие-то другие, более страшные проблемы.
В том, что они могли возникнуть, я уверена. Подключиться к «Мегафону» в Чечне может только местный житель с пропиской. И если кому-то чьи-то разговоры покажутся подозрительными, найти абонента по базе данных несложно. Я знаю несколько случаев, когда людей задерживали за телефонные переговоры. Кого-то отпускали, кого-то нет. Я успокаиваю себя только тем, что мой друг – все же довольно известный в Грозном человек и его трогать не станут, что все ограничилось предупреждением о нежелательности разговоров с журналистами.
Впрочем, я не в первый раз услышала о платежах боевикам. Еще осенью 2003 года знакомые из чеченских силовых структур рассказывали, что несколько глав администраций горных районов Чечни платят бандитским группировкам, контролирующим районы. И что именно поэтому чиновников не трогают и даже гарантируют им безопасность. Действительно, в горах тогда было относительно тихо – если еще в 2002 году убийства глав администраций происходили чуть ли не каждый месяц, то уже к лету 2003 года они прекратились. Это, конечно, могло быть совпадением. Но могло и не быть.
В июне 2003 года Ахмат Кадыров вывел за штат всех глав районных администраций. Официально это объяснялось сменой кабинета: мол, после референдума по чеченской конституции власть в республике наконец-то легитимная, вот и кабинет должен быть новым, легитимным. Однако поговаривали, что нескольких глав администраций президент уволил как раз потому, что не хотел мириться с тем, что его подчиненные поневоле работают на двух господ. По крайней мере, в октябре того же года, сразу после президентских выборов, отвечая на мой вопрос об «откатах» боевикам, Кадыров хоть и уклончиво, но допустил такую возможность: «Ну, это слухи. Хотя я не исключаю, что это может быть. Взять хотя бы Ведено, Шатой. У нас там главы незащищенные. Я допускаю, что кто-то из них мог сказать: да, я не буду делать то-то и то-то, только не убивайте меня. Правда, не знаю, откуда у них деньги, чтобы платить. Это уже по бюджету можно посмотреть, сколько денег было выделено главе района и сколько израсходовано. Если я узнаю хоть один факт, что это действительно так, этого главу я уволю. Но на сегодня это настоящие герои. Сколько глав уже убито, а они все равно работают. В населенных пунктах есть власть – может, не совсем дееспособная, но есть. Дальше, я думаю, будет лучше».
Но лучше не стало. Например, в том же 2003 году в Серноводске задержали боевика Резвана Магомадова, который посадил на дань большую часть должностных лиц Сунженского и Ачхой-Мартановского районов. Магомадову помогали два милиционера. Но задержали вымогателя в ходе спецоперации, а не потому, что кто-то из шантажируемых пожаловался в правоохранительные органы. Все предпочитали молчать и платить. Кстати, в народе таких чиновников никто не осуждал. В Чечне все просто учились выживать, и неважно, каким способом.
Уже после гибели Ахмата Кадырова слухи о регулярной выплате дани боевикам настолько разрослись, что даже ФСБ была вынуждена заговорить о том, что в Чечне «имеют место вымогательства».
Недавно об этом рассказал журналистам представитель регионального оперативного штаба (РОШ) по управлению контртеррористической операцией на Северном Кавказе генерал-майор Илья Шабалкин. Он заявил на пресс-конференции: «В адрес некоторых руководителей населенных пунктов Веденского района поступили письма, подписанные бандглаварем по кличке Асадулла. Бандиты требуют от чиновников собрать у местных жителей несколько тысяч долларов и передать их на нужды незаконных вооруженных формирований».
Шабалкин даже показал журналистам одно из нескольких десятков писем, распространенных в одну ночь в Веденском районе. Вот что в нем было написано: «Главе администрации населенного пункта Элистанжи Веденского района Эсенбаеву Эми Тайфутдиновичу. Святая обязанность всех граждан республики – содействие в деле независимости Ичкерии всеми доступными средствами. Всевышний Аллах обязывает мусульман вести борьбу против оккупантов. На основании этого совет Государственного комитета обороны республики Ичкерия обязывает выплатить в казну моджахедов $5000. Неуплата оставляет право шариатскому суду принимать решение в соответствии с законами военного времени. Амир исламского батальона Асадулла». Подпись, печать.
