Его негромкий голос эхом отразился от стен и вернулся к нам, многократно усиленный.
«Тише!» — чуть не взмолилась я, но опять не позволила себе проявить трусость. Вместо этого прикрыла глаза, пытаясь сосредоточиться на своих внутренних ощущениях.
Как ни странно, но в доме было гораздо теплее, чем на улице. А еще здесь очень неприятно пахло. Нет, не пылью и затхлостью, как можно было бы ожидать от давным-давно опустевшего дома. А чем-то гниющим, как будто под полом прихожей лежал разлагающийся труп.
Я закашлялась, неосторожно вдохнув полной грудью эту вонь. С омерзением скривилась. Фу, гадость какая!
— Занимательно, — коротко резюмировал Дарек, которому ничего не потребовалось объяснять.
Он стоял почти по центру прихожей и в свою очередь с нескрываемым отвращением принюхивался.
— Быть может, крысы? — неуверенно предположила я.
— Ага, целое кладбище крыс в подполе, — фыркнул Дарек. — Нет, Бьянка. Тут что-то иное.
Я неуютно поежилась. Подошла к нему ближе.
Мне очень хотелось взять Дарека за руку. Но, естественно, я и не подумала этого делать. Вместо этого я вдруг спросила:
— А ты не думаешь, что это очень жестоко с твоей стороны — заставлять родителей верить в то, что скоро они станут бабушкой и дедушкой?
Дарек явно не ожидал от меня, что я подниму такую тему. Он высоко вскинул брови, посмотрев на меня в упор.
— Они так обрадовались известию о моей беременности. — Я пожала плечами, сама недоумевая, почему решила обсудить с Дереком этот вопрос. — Как ты им объяснишь то, что никакого ребенка не будет? Неужели скажешь, что случился выкидыш?
— Нет. — Дарек покачал головой. Выдавил из себя усмешку. — Я не такое чудовище. Просто скажу, что…
И замялся, видимо впервые подумав о непростом разговоре, который неминуемо будет ждать его через полгода.
— Я и говорю, что это слишком жестоко, — продолжила я. — Ты собираешься обманывать их полгода. Целых шесть месяцев они будут ждать и верить. Не боишься, что в итоге они откажутся от тебя?
— Не думаю. — Дарек раздраженно дернул одной щекой, как будто сгонял невидимого комара. — Они любят меня. Иногда я считаю, что даже чересчур.
— И ты собираешься так наказать их. — Я неодобрительно хмыкнула.
— Ты пришла сюда читать мне мораль? — глухо осведомился Дарек. — Бьянка, тебе не кажется, что сейчас немного не то место и не то время для подобных разговоров?
— Зато нас тут никто не подслушает, — резонно возразила я. — А в академии тебя постоянно окружает целая толпа поклонниц. Только с боем к тебе и прорвешься.
— Неужели ревнуешь? — по-своему отреагировал Дарек на мою последнюю фразу и с сарказмом усмехнулся. Лукаво добавил: — И потом, не прибедняйся. Драться у тебя получается просто отлично! При желании всех моих поклонниц раскидаешь одной левой. Тебе не привыкать.
Я закипела от привычной злости. Нет, как же он меня все-таки раздражает! Даже страшно представить, что еще целых шесть месяцев мне придется не только терпеть его постоянные выходки, но еще играть роль счастливой невесты. Кажется, я малость продешевила, когда соглашалась на эту сделку.
— Нет, Дарек, не ревную, — совладав с приступом злости, спокойно сказала я. — Даже не надейся. Сдался ты мне, чтоб еще драться из-за тебя.
Дарек улыбнулся еще шире. Одним быстрым размытым движением преодолел разделяющее нас пространство.
Я попятилась было, не понимая, что он задумал. Но в последний момент остановилась, зло насупившись.
Вот только пусть попробует мне что-нибудь сделать! Как верно заметил Дарек, дерусь я неплохо. Кулаки давно чешутся вновь ему навалять.
Теперь напарник стоял так близко от меня, что я почувствовала приятный древесный аромат, исходящий от его одежды.
— Неужели я совершенно безразличен тебе, Бьянка? — почему-то шепотом спросил он.
Легонько прикоснулся тыльной стороной ладони к моей щеке. Очертил абрис лица и приподнял мой подбородок, заставив смотреть ему в глаза.
Я немедленно заволновалась. Ой, что это он делает? Как будто вновь решил поцеловать меня. Но сейчас-то это зачем? Никто за нами не наблюдает, то бишь не перед кем играть роль счастливой пары.
— Нет, ты не безразличен мне, — проговорила, постаравшись, чтобы голос не задрожал от волнения, которое я испытывала сейчас.
На дне зрачков Дарека заплясало торжество. Которое, впрочем, поблекло, когда я с нескрываемым злорадством продолжила:
— Знаешь, пожалуй, ты единственный человек в мире, которого мне так сильно хочется убить.
— Говорят, от ненависти до любви расстояние меньше шага, — не унимался Дарек.
Подушечкой большого пальца тронул мои губы, не отводя от меня странно напряженного взгляда.
Пожалуй, он все-таки нарывается. Может быть, влепить ему пощечину? Так, чтобы не забывался.
Но я не успела ничего сказать или сделать. В этот момент раздался стон.
О, что за звук это был! Преисполненный горьким отчаянием и неизбывной болью, он шел словно сразу со всех сторон. И мельчайшие волоски на моем теле мгновенно встали дыбом.
— Ты слышал? — спросила я у Дарека.
Точнее, в его спину, потому что напарник уже отвернулся от меня.
Он стоял, грозно выпрямившись. И на кончиках его повелительно вскинутой правой руки танцевали зловещие багровые огни смертельного заклинания.
Надо же, какой он шустрый! Нет, все-таки кое-кто совершенно точно усердно играет роль простачка и ротозея, не желая пугать родителей успехами в учебе.
Зловещий звук больше не повторялся, и Дарек немного расслабился. Опустил руку, но не стал обрывать нить заклинания.
— Не понимаю, зачем тебе этот спектакль, — проговорила я, желая до конца прояснить неясный момент.
— Какой? — отрывисто спросил Дарек, продолжая напряженно осматриваться в ожидании нападения.
— Со свадьбой и прочим, — пояснила я. — Дарек, я уверена, что ты можешь сообщить родителям всю правду прямо сейчас. Твоих знаний вполне хватит, чтобы добиться бесплатного обучения. Полагаю, как особо одаренный студент ты даже стипендию будешь получать…
— Ага, и считать каждый грош, — язвительно перебил меня Дарек. — Нет уж, Бьянка, благодарю покорнейше. Я привык к определенному уровню жизни. И не желаю вечно экономить. Насмотрелся на тебя.
Я вспыхнула от гнева. Слишком пренебрежительно прозвучали слова Дарека.
— Ты хочешь сказать… — запинаясь от негодования, начала я.
— Бьянка, право слово, помолчи! — властно приказал он. — У меня от твоей трескотни голова болит. Позволь напомнить, что мы в доме с привидениями. А ты все какую-то чепуху обсуждаешь.
