В СССР Курчатовский институт имел особый статус и пользовался исключительными привилегиями. Его сотрудники были в авангарде советской оборонной программы. Помимо атомной бомбы, местные ученые работали и над другими, не менее важными военными проектами, от атомных подлодок до лазерного оружия. КГБ не просто контролировал деятельность института – по выражению Евгения Велихова, руководившего институтом с 1988-го по 2008-й, КГБ был «одним из <его> акционеров»
{23}. Но при этом сотрудники пользовались большей свободой, чем обычные советские граждане, – их выпускали за границу, а руководство института умело пользовалось тем обстоятельством, что власти высоко ценили их деятельность и отчаянно в них нуждались. Курчатовский институт требовал к себе особого отношения и получал его.
В ноябре 1966 года более шестисот человек, в основном начинающих физиков, собралось в институтском клубе, Курчатовском Доме культуры, чтобы встретиться с Солженицыным, быстро набирающим популярность писателем. Первое же его опубликованное произведение – напечатанная в журнале «Новый мир» в 1962 году повесть «Один день Ивана Денисовича» – стало сенсацией: в нем честно и открыто рассказывалось, как жили люди в сталинских лагерях.
Солженицына пригласил Велихов, в то время заместитель директора института, известный своими широкими взглядами и уже побывавший в США. Для Солженицына это было первое публичное выступление. «Все прошло хорошо, – вспоминал Велихов. – Он рассказал свою историю о том, как оказался в лагере»
{24}. А еще прочитал отрывки из неопубликованного романа «Раковый корпус», который надеялся провести через советскую цензуру, но так и не провел. Он также читал отрывок из «В круге первом», романа о Марфинской шарашке. Рукопись последнего в 1965 году конфисковал КГБ, и чтение его вслух было поступком очень смелым, причем не только для гостя, но и для принимающей стороны. По словам Велихова, коллективу Солженицын понравился. Позже, в 1970-м, Солженицыну дадут Нобелевскую премию по литературе, а еще через четыре года его лишат советского гражданства и выгонят из страны. Но это не заставит Курчатовский институт изменить себе и прекратить организовывать встречи с писателями-диссидентами.
Элитарный статус института и относительная свобода действий позволят программистам и физикам впервые подключить Советский Союз к интернету.
В середине 1980-х на Западе полным ходом шла компьютерная революция, оставив СССР далеко позади. Страна пыталась научиться делать собственные микропроцессоры, правда, без особого успеха, а советские персональные компьютеры оставались плохими имитациями западных моделей. Тем временем холодная война продолжалась.
Компьютерные технологии завораживали молодых советских ученых, в том числе Велихова, но возрастные партийные лидеры и промышленники, ровесники Брежнева и Андропова, смотрели на вещи по-другому. Технологическая пропасть между Востоком и Западом продолжала расти.
В 1985 году начальником вычислительного центра Курчатовского института назначили молодого физика Алексея Солдатова: директору института, Анатолию Александрову, нужен был человек, способный объяснить программистам, что от них требовалось
{25}. Крепко сбитый, всегда серьезный Солдатов, отец одного из авторов этой книги, сильно заикался и говорил медленно. Чтобы преодолеть дефект речи, он тщательно обдумывал каждую фразу и говорил только то, что действительно хотел сказать, благодаря чему его речь была точной, пусть и не слишком выразительной.
К 34 годам у него за плечами была успешная карьера в ядерной физике. Он окончил Московский инженерно-физический институт, попал на работу в Курчатовский, через пять лет защитил кандидатскую, затем стажировался в институте Нильса Бора в Копенгагене. Солдатов дописывал докторскую и в Курчатовском был известен тем, что загружал расчетами суперкомпьютеры больше, чем любой другой сотрудник.
К тому времени руководство института собрало команду программистов, чьей главной задачей стала адаптация операционной системы Unix, копию которой удалось украсть двумя годами ранее в Калифорнийском университете. Unix никак не зависит от «железа», так что ее можно было использовать на любом институтском компьютере, как на «Эльбрусе», суперкомпьютере, созданном в СССР, так и на EС ЭВМ, советской копии суперкомпьютера IBM. Еще одним важным преимуществом Unix было то, что на ней можно было построить сеть. Первая версия модифицированного советскими программистами Unix была продемонстрирована еще осенью 1984 года на одном из семинаров, проходивших в стенах Курчатовского института.
Лидером команды был 30-летний, с копной золотистых волос, Валерий Бардин, будущий обладатель премии Совмина СССР за «юниксизацию» Союза. Бардин фонтанировал грандиозными, странными, часто гениальными идеями
{26}. Когда Солдатов узнал об адаптации Unix и команде Бардина, он тут же вспомнил про компьютерную сеть, которую видел в Институте Нильса Бора, и предложил создать такую же на Unix в Курчатовском институте
{27}.
За несколько лет программисты сделали свою версию Unix и запустили на ней локальную сеть
{28}. Операционную систему назвали ДЕМОС, «Диалоговая единая мобильная операционная система». За нее в 1988 году вся команда получила премию Совета министров СССР – впрочем, секретно. Курчатовская сеть была создана на тех же протоколах, что и интернет. Пока программисты Бардина писали код, Солдатов использовал весь свой административный талант, чтобы убедить начальство института закупать необходимое для работы сети оборудование. Институт был настолько большим, что идея соединить в сеть компьютеры, стоящие в разных зданиях, выглядела более логичной, чем собрать все машины в одном вычислительном центре.
Со временем Курчатовская команда разделилась на две группы. Программисты не хотели упускать возможности, которые появились после того, как Горбачев одобрил идею «кооперативов» – первую форму свободного частного предпринимательства. Они захотели продавать операционную систему ДЕМОС, а для этого им нужно было вырваться из тщательно охраняемого комплекса Курчатовского института. Эта группа перевезла свои компьютеры на второй этаж просторного двухэтажного здания на Овчинниковской набережной Москва-реки. В 1989 году здесь образовался кооператив «Демос».
